Безумный Рей был возбужден чуть сильнее, чем обычно. Лютер послал ему успокаивающий импульс энергии, прежде чем попросил его и горстку последних посетителей покинуть заведение.

Рей вышел наружу, но не последовал за остальными, а остановился у двери и повернулся к Лютеру.

— Будь сегодня осторожен, — сказал он.

Рей редко выныривал из своего параноидального мира на время, достаточное для того, чтобы сформулировать осмысленную фразу. Лютер кивнул, давая понять, что услышал его слова и отнесется к ним серьезно.

— Хорошо, — сказал он. — Я буду осторожен.

Рей исчез в темноте.

За спиной Лютера появился Уэйн.

— Что там?

— Рей в своем репертуаре. Попросил меня быть осторожным.

— Вероятно, почувствовал наши вибрации. Мы сегодня все немного на взводе, так как охраняем Грейс.

Лютер подумал о той холодной дрожи, что время от времени пронизывала его в течение всего вечера.

— Да, — согласился он. — Пошли есть лапшу Милли. Вечер был долгим.

— Чертовы туристы!

— Это же Вайкики, Уэйн. Тебе деваться некуда, сюда периодически будут забредать туристы.

— Может, повесить предупреждение?

— «Доступ туристам запрещен»? Что-то я сомневаюсь, что Бюро по туризму одобрит твои действия.

К концу ужина на Грейс напала зевота.

— Когда все закончится, я напишу руководство, озаглавленное «Как укреплять жизненные силы и худеть с помощью мытья посуды и непрерывной жарки», — объявила она.

— Ты целый год нежилась в Бюро по генеалогии, — сказала Петра. — Просто потеряла форму.

— Знаю. — Грейс потянулась. — Но это как езда на велосипеде. Все навыки возвращаются. — Она понюхала рукав своей рубашки и поморщилась. — В том числе и запах. Удивительно, но запах жареной рыбы въедается намертво.

— Привыкнешь, — сказал Уэйн.

— Пора домой, — сказал Лютер. — Я подгоню джип и буду ждать тебя у дверей.

Этот порядок был согласован с Уэйном и Петрой. Все считали, что при сложившихся обстоятельствах Грейс нельзя по ночам ходить пешком до «Закатного прибоя», пусть и в сопровождении телохранителя. План был простой. Лютер парковал джип в ближайшем гараже. После закрытия «Темной радуги» Уэйн и Петра охраняли Грейс в ресторане Милли, а Лютер отправлялся за машиной.

Опираясь на трость, он шел к гаражу и обдумывал остальную часть заведенного порядка. Через двадцать минут они с Грейс уже будут в квартире и вместе лягут в кровать. Возможно, даже займутся любовью, если у нее остались силы. А потом она прижмется к нему и заснет в его объятиях. Утром они проснутся поздно, сварят себе кофе и тонкими ломтиками нарежут папайю.

Еще немного, и он привыкнет к этому распорядку. Черт, да он уже привык, и ему не хочется, чтобы все заканчивалось.

На Кухио было немало народу. В конце квартала Лютер открыл свое восприятие, повернул за угол и пошел по узкой улочке к гаражу при одной старой гостинице. Гостиница уже два года не работала. Окна верхних этажей были закрыты ставнями, бассейн затянут чехлом. На первом этаже недавно открылся ночной клуб. Сегодня там вовсю шло веселье. В ночь волнами выкатывался тяжелый рок, сопровождаемый ревом разгоряченной алкоголем толпы.

Все места в гараже были заняты машинами — заслуга хозяев ночного клуба. Лютер шел в дальний конец, где стоял его джип, машинально выискивая всполохи аур в темном пространстве между машинами. Грохот музыки доносился даже сюда, проникая через все щели в бетоне и скатываясь по лестничным пролетам.

Сегодня опять разболелась нога. Дома придется принять еще несколько таблеток обезболивающего. Эта мысль вызвала у Лютера сильнейшее желание сломать трость о колено и выбросить в урну обломки. В его сознании промелькнуло воспоминание о человеке с пистолетом, который вышел из спальни и застал его врасплох. «Забудь об этом! Могло быть и хуже…»

Лютер шел к джипу, держа ключи в руке. Он был настороже, проверяя, нет ли поблизости движения или чего-то еще, что не соответствовало бы норме. Гараж был пуст, повсюду виднелись только силуэты машин. Ничего, что выходило бы за пределы обычного, не тревожило его интуицию или паранормальное восприятие. Тогда откуда это беспокойство? «Спасибо, что так напугал меня, Рей! И это после всего, что я сделал для тебя…»

Остановившись у машины, Лютер нажал на кнопку дистанционного открывания дверей. И машинально еще раз быстро просканировал гараж. Лестничная клетка, ведшая на первый этаж гостиницы, ко входу в ночной клуб, была справа. Свет там был выключен. А когда он ставил машину, свет там горел.

По его венам стремительным потоком разлился адреналин.

Сначала появился узкий лучик света от диодного фонарика. Он метался, освещая бетонные ступени.

Спустя секунду человек, державший в руке фонарик, стал спускаться. На темной лестничной клетке он выглядел высоким худым силуэтом, однако его аура ярко пульсировала цветами насилия и примитивной силы.

Лютер сконцентрировался и на всякий случай сфокусировался на ауре. Мужчина остановился внизу лестницы. Хотя его аура была раскалена, он не делал ни одного резкого движения. У него не было ни пистолета, ни ножа. Он просто стоял, нацелив луч фонарика в грудь Лютеру.

На первый взгляд все это выглядело полнейшей бессмыслицей, но Лютер верил своему инстинкту бывшего полицейского. Он направил на мужчину сокрушительную волну энергии.

Ничего не произошло.

В следующее мгновение Лютер почувствовал, что его паранормальное восприятие быстро затухает, что он слепнет. Ему вдруг стало трудно разглядеть ауру незнакомца. Это неправильно. Он должен бы видеть ее совершенно отчетливо.

— Боюсь, у вас проблемы, мистер Малоун, — произнес мужчина. — Но у меня большой опыт решения таких проблем.

Голос звучал глухо, будто шел из бездны. В слова было вплетено обещание смерти. Лютер почти не слышал их. Гараж быстро заполнялся мраком. Сгущающаяся тьма полностью поглотила свет от тусклых ламп под потолком. Лютер ощутил, что его зрение затуманивается. Все тело до костей пронзила страшная слабость.

Он понял, что умирает. Боль разливалась из груди, оттуда, куда упирался тонкий, как карандаш, лучик фонарика. Он догадался, что этот свет быстро нейтрализует его энергию. Когда энергетическое поле иссякнет, он сам иссякнет вместе с ним.

Лютер собрал остатки сил и попробовал шевельнуться, но мышцы не подчинялись ему. Воля к жизни была слишком слабым и легким оружием против мощи луча.

— Ты кто? — прохрипел он.

— Уильям Крейгмор. Может, слышал обо мне?

— Совет, — с трудом выдохнул Лютер. Фэллон и Зак Джонс были правы: в самую верхушку Общества проник шпион. — «Найтсшейд».