– Это чем же? Щелка поперек, что ли? Или совсем ее нет? Не подходит она, ишь ты!

– Фууу… вот теперь видно, что ты уличная потаскуха! Нищенка! Я благородная дама, и меня не отправят в бордель! В этом мире еще уважают родовитость!

– Надейся, надейся… Я лично надеюсь только на Серг. Ты не представляешь, какая она! Серг все равно меня отсюда вытащит, во что бы то ни стало! Она не бросит меня в беде!

– Тихо! Идет кто-то! Идут! За нами?

– Может, за нами, может, за другими узниками. Тут много камер. Не обязательно за нами.

Шаги приблизились, в двери загремели ключи, замок щелкнул, тяжелая стальная дверь распахнулась.

– Ну что, девицы, кончилось ваше заключение! – Тюремщик сиял от удовольствия, и лысина его тоже светилась – отблескивающая в свете фонаря. – Отправляетесь к вашему хозяину!

– Какому еще хозяину?! – Лорана вышла вперед, подбоченилась и раскрыла рот, чтобы выдать порцию вразумляющих фраз. – Ты знаешь, кто я такая?! Да ты, наглец, дурак…

Тюремщик лениво, без замаха, ударил ее пружинистой кожаной дубинкой по голове, прямо над левым ухом, а когда девушка свалилась на колени, добавил еще три хлестких удара по голове и спине, со скоростью барабанной дроби. Лорана икнула и мягко свалилась на пол, на спину, выгнувшись в попытке ухватить ртом порцию живительного воздуха.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул тюремщик, – рабынька, знай свое место! А оно у ног хозяина! Твой хозяин еще спасибо мне скажет за то, что я обломал строптивую бабу! Запомни, теперь твое дело – как можно лучше ублажить своего хозяина, чтобы не рассердить его! Скажет раздвинуть ноги – падаешь и раздвигаешь! Скажет зад ему вылизать – вылизываешь, и дочиста! Иначе… Тьфу! Еще и наблевала! Встала, поганка! Встала!

Богатенькая тварь… не все тебе радость, теперь будешь подлизывать хозяину после сортира! Хе-хе-хе… А помнишь, как приказала меня выпороть, когда я недостаточно быстро поприветствовал тебя? Ты ехала с прогулки со своими мелкими шлюхами! Не помнишь, гадина? Где тебе запомнить, когда ты такая великая! А у меня спина заживала месяц!

На! На тебе! Сука! Зад отрастила? Гладкий зад, сочный?! На тебе! Получи! Засунуть бы тебе в этот зад, да боюсь, начальству это не понравится, а вот усмирить мятежную узницу, не выполнявшую распоряжения тюремщика, – это можно, это по правилам! Отобью тебе причиндалы, тварь!

Тюремщик будто впал в безумие. Он хлестал Лорану гибкой дубинкой – по животу, по бедрам, в пах, норовя попасть по промежности, по внутренней стороне бедер, по груди. Лорана вначале охала, потом потеряла сознание, и удары сыпались на беспомощное, безмолвное тело, как на мешок с мясом.

– Остановись! – Абина выступила вперед и, прикрывшись руками крест-накрест, приняла на себя удар дубинки тюремщика. – Забьешь ее, Гекель тебя на кол посадит! Ты что делаешь, она ведь сейчас умрет!

– Небось не умрет! – Тяжело дыша, тюремщик остановился, потом злобно хлестнул Абину по плечу, по боку, отчего та вздрогнула и согнулась дугой. – А это тебе, чтобы тоже знала свое место и не лезла не в свое дело! Сейчас я ваш хозяин, пока не передам настоящему хозяину! Захочу – поставлю к стене и каждую трахну! Как хочу, так и сделаю!

– Эй, Хуго, хватит, а? – Из-за спины тюремщика показался стражник со скучающим хмурым лицом. – Вот какого демона ты отдубасил эту девку? Кто теперь ее тащить будет? Ты, сука лысая?! Бери теперь ее на загривок и неси наверх, дебил ты ненормальный! Мы с Поргом не будем тужиться, грыжу зарабатывать! Развлекается он, придурок! Слышал я, что ты захаживаешь в бордель «Сломанные крылья», но сомневался, а теперь вижу – любишь девок уродовать, любишь! Тащи ее теперь сам, дурак!

– Да пошел ты на… – ощерился тюремщик и отошел в сторону, поигрывая дубинкой. – Я не обязан таскать вшивых заключенных! Тебе приказали – ты и тащи! Давай, давай, освобождай камеру – сейчас сюда должны новых заключенных пригнать!

Стражники, матерясь, подняли бесчувственную Лорану, закинули ее на плечо первому стражнику и, поливая тюремщика отборной бранью, потащились по коридору. Впереди шли унылые Абина и Занда, следом свободный стражник, следящий за каждым их шагом, а за ними пыхтел стражник с «грузом», свисающим с его плеча.

Лорана очнулась уже тогда, когда вся группа поднималась по длинной лестнице к выходу из темницы, застонала, повела рукой и, открыв глаза, хрипло спросила:

– Слуги! Где слуги?!

– Слуг ей! – хохотнул стражник. – Щас, прибежали! Ставь ее, пусть сама идет! Запарился тащить-то?

– Попробовал бы – тогда бы и узнал! – буркнул первый стражник, аккуратно ставя на ноги девушку, шатающуюся, как камыш под порывами ветра. – Вроде небольшая, худая, а тяжелая, как мешок с камнями! Я вообще не понимаю, чего богатенькой бабе быть такой худой? Ведь они, богатые, чего делают – жрут, спят да с мужиками кувыркаются! Толстей себе и толстей! Чего худышкой такой быть? Это мы, как охотничьи псы, бегаем днями и ночами, а жалованье такое, что и на вино не хватит! Семью опять же кормить! Где нам толстеть-то? А эти? Этим-то чего худеть?

– Говорят, что богатенькие мужики любят худых. Они страстные в постели! У тебя были худые бабы?

– Были, и чо? Кости о кости – только грохот! То ли дело сочненькая, пухлая, хлопнешь по заду – аж звон идет! Одно удовольствие! Ну что, отошла, бунтарка? Вот надо было тебе с этим придурком связываться? Привыкай теперь – ты не благородная госпожа, а рабыня. Так-то ты баба вроде неплохая, я слышал от ребят. Надеюсь, что в следующей жизни тебе достанется хорошее тело. Пухленькое! И мужик добрый.

– А кто хозяин? – осторожно спросила Абина, оправляя одежду Лораны. – К кому идем?

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами стражник, – приказали доставить в гостевые апартаменты дворца. Там хозяин. Я его не видел. Сказано – передать в руки того, кто встретит. А мне не плевать? Ты вот что – держи ее, девке крепко досталось. Этот козел Хуго любит мучить баб, ненормальный. Говорят, когда родился, его повитуха схватила за голову и помяла щипцами. Он с детства такой – мучил собак да кошек. Я на соседней улице вырос, знаю его, гаденыша. Вот теперь тюремщиком тут – а кто нормальный выдержит целыми днями сидеть возле камер, слушать стоны, крики, нюхать вонь? А ему нравится. Любит свою власть показать, унизить, избить кого-нибудь. Мы-то по службе бьем, а так добрые парни, правда, напарник? А этому нравится мучить. Ну все, пошли… осторожненько… не свались, подруга. Мда… видишь, напарник, какова она, жизнь? Сегодня ты на вершине, а завтра… лучше уж где-то на ровной земле стоять. Падать не так больно.

Стражник осторожно постучал в дверь апартаментов. Никто не откликнулся. Тогда он толкнул створку и заглянул.

В большой гостиной было пусто. Людей – никого. Тогда стражник прошел дальше, заглянул в столовую и увидел длинный стол, уставленный блюдами с остывшей едой. За столом сидел мужчина лет тридцати, небольшого роста, темноволосый. Вернее – не сидел, а лежал, положив голову рядом с миской салата, следы которого виднелись на щеке спящего.