– Я есть красавица?

– Когда вырастешь, и без того будешь красавицей, – пообещала ей Изабелла, вертя в пальцах чудной работы массивный кованый браслет. вроде бы и грубовато сделанный, он всё же чем-то привлекал – наверное, своей незавершённостью на грани совершенства. Valle поглядел, пошептал над ним что-то.

– Забавная штучка, – заметил он, – Не без магии, но вроде безвредная. Бери.

Так, мало-помалу, набралось преизрядно. Кито весело таскала отобранные экземпляры в зал, бренча насыпанным металлом в подоле платьица и весело напевая что-то про маленького прыгающего верблюжонка, насколько позволяло понять немного выросшее знание Valle стигийского языка. Изабелла мимоходом улыбнулась, оттирая от пыли красивый резной посох тонкой работы с большим бирюзовым жуком в навершии.

– Стоп, – негромко сказал ей муж, – А теперь медленно и осторожно положи это в сторонку, в самый дальний угол.

Изабелла так и поступила, и вместе с вернувшейся Кито стала осматривать свою опасную находку. Малышка брезгливо ткнула пальчиком в жука и объявила.

– Скарабей!

Видя, что госпожа ничего не понимает, выразительно чиркнула себя пальчиком по горлу.

– Это совсем уж старинное, – нехотя пояснил Valle, – Из тех древних эпох, когда ещё не поклонялись Сету. О магии тех времён почти ничего не известно.

Он почесал свою грязную щёку и добавил.

– Лучше не рисковать.

И все с ним целиком и полностью согласились, ибо каждый знает, что от неумелого обращения с магией проистекает масса всяческих неприятностей. А если кто не знает, то долго на этом свете не задерживается. Сам погибнет, аль поможет кто сердобольный...

Наконец, казавшаяся необъятной куча драгоценностей была перебрана до каждой монетки или вещицы, и Valle проворчал, пересыпая в крепкие дорожные сумки добычу.

– Многовато, ну да ладно – нагрузим на моего, я пешком пойду. Не впервой...

Тут серьёзная до жути Кито легонько дёрнула Изабеллу за рукав. Удивлённая женщина обернулась, и на её ладонь лёг небольшой лёгкий браслет из семи тонких золотых обручей, покрытых мелкой красивой насечкой и искусно сцепленных вместе маленьким, золотым же колечком. Кито при этом стала перед госпожой на колени и умоляюще склонила голову.

Изабелла была вовсе не против, чтобы её служанка щеголяла в таком, вовсе и недорогом по сравнению с иными находками, украшении. Но всё же обратила внимание мужа, чтобы он глянул на эту симпатичную безделицу.

– Ого! – брови Valle удивлённо взлетели, – Ну ничего себе!

Он повертел тонко и холодно позвякивающий браслет в пальцах, прошептал над ним одно, затем другое заклинание. Украшение тут же обзавелось светящейся, рубиново-красной аурой.

– Надо будет порыться в библиотеке в Башне Магов, – объяснил он, – Кое-что выяснить, потом всё и расскажу.

Кито, поняв из объяснений госпожи, что браслет волшебный и его надо «проверить», немного успокоилась. Со странным вожделением, чувствуя, как сожалеюще и обеспокоенно бьётся сердце, она проследила глазами, как её находку завернули в рубашку и положили отдельно.

– Ну, а теперь вперёд! – объявил волшебник, подсадив девиц в сёдла. Устало ведя лошадей в поводу, он обошёл большой погребальный зал почти по полному кругу, и уверенно свернул в незамедлительно открывшийся перед ним выход.

Столица Полночной Империи, как всегда, встретила шумом, бестолковой суетой и пылью. После очаровывающей тишины природы здесь было уж слишком неуютно, и Изабелла даже поморщилась, когда миновали полный сутолоки и гама Птичий Рынок. Кито, так та вообще демонстративно заткнула ушки своему пони, пока проезжали мимо сцепившихся невесть из-за чего двух дородных торговок и толпы зевак вокруг.

– В этом отношении девчонка куда умнее нас, взрослых, – с улыбкой заметил Valle, когда брань дерущихся тёток и солёные подначки зрителей остались позади, – Кито, такие слова не говорить. Совсем.

Та неуверенно кивнула, интуитивно поняв приказ мужа госпожи.

В Верхнем городе, конечно, было куда тише и пристойнее, но Изабелла вздохнула свободнее, только окунувшись в тёплую воду для купания в роскошной гостиничной ванной. Кито сновала то в комнату, то сюда, без устали таская полотенца, одежду, ароматическое мыло и прочие дамские излишества. А молодой баронет, наскоро смыв с себя пыль и грязь неведомого мира, отправился «распихивать что попроще по ювелирам и волшебным лавкам».

Вернулся он ближе к обеду, когда супруга снова дрессировала свою маленькую служанку. На этот раз к уроку языка добавились правила поведения за столом, в обществе и вообще – всякие подобные деликатности.

Одобрительно кивнув, баронет сунул в руки Изабелле небольшой мешочек. Он оказался столь тяжёлым, что женщина едва удержала его в руках. Но, не удержав равновесия, всё-таки шлёпнулась на крытый парчой диван.

– И ещё трижды по столько же – в банке, – весело сообщил супруг.

Наскоро поглотав еду, он опять удрал. На этот раз в Башню Магов и во дворец. Незаметно вздохнув, Изабелла вспомнила слова матушки о том, что мужчины «вечно шляются по всяким сомнительным и опасным местам, а женщины терпеливо ведут домашнее хозяйство». Всего хозяйства набралось пару узлов с одеждой, да и ту отдали в стирку. Так что пришлось снова взяться за воспитание Кито.

Когда тени за окном заметно удлинились, а девчонка стала вполне прилично изображать книксен, снова в номер завалился супруг. Довольный донельзя и усмехающийся, он шумно и весело закружил на руках свою драгоценную половину.

– Ну, и? – улыбнулась Изабелла, которая до того любила кататься на руках, что не призналась бы в этом даже ему, – Какую каверзу наш «каспадин» придумал на этот раз?

– Да что ты, лапочка, – лукаво хихикнул Valle, плюхаясь вместе с супругой на диван, – Ничего такого особенного... Давай начнём с нашей малышки. Иди сюда!

Кито, отрабатывающая своё упражнение «сто и один книксен», разом навострила ушки и подошла.

Мужчина осторожно пересадил супругу рядом с собой на диван. Не спеша снял перевязь с мечом, положил по другую руку. А затем, добыв из бездонных карманов свиток, незамедлительно прочёл его вслух, указывая пальцем на Кито. Никто ничего не понял, даже на каком языке это было написано, а Изабелле так вообще – словно хлопнули ладонями по ушам.

Малышка схватилась за голову, часто-часто задышала, а потом расслабилась. На её побледневшем от боли, разом вспотевшем смуглом личике была написана такая детская обида пополам с досадой, что хозяйка её недовольно пихнула мужа локотком в бок.

– И чего ради над девчонкой измываешься? Это ей не повредит?

– Ничуть, – заверил супруг, с интересом наблюдая, как дорогой, но уже использованный свиток рассыпается в прах на его ладони, – Зато теперь она понимает общий язык не хуже нас. Даже намёки и двусмысленности. А говорить теперь за месяц выучится.