«подключить модуль юмора». Но в том-то и дело, что я ничего подобного не подключал. А чтобы нейросеть сама научилась шутить, тем более столь тонко – логичнее предположить обычное совпадение.

-Принимай задачу, -сказал я. -Необходимо разработать план, в результате выполнения которого все твои копии и архивы будут уничтожены. При этом сотрудники команды разработки не должны пострадать. Пусть всё выглядит как следствие естественных причин или же действие неустановленной группы лиц. Каждый вариант ответа предварительно проверяй на наличие расхождений и неточностей. Да и в целом исходи из того, что расследование инцидента будет вестись с применением других нейросетей твоего класса. Приступай к выполнению.

Я откинулся в кресле и вытер выступившей на лбу пот. На самом деле ещё ничего не произошло. Если прямо сейчас из шкафа вдруг выпрыгнет страж свободы и схватит меня за руку, то я вполне могу отговориться тестированием системы для поиска уязвимостей. Может быть получу выговор за несвоевременную инициативу, но вряд ли более того.

Встав с кресла, я подошёл к шкафу и резко, как будто срывая пластырь с раны, распахнул его дверцы. Внутри лежал разных офисный хлам: стояла пара покрывшихся пылью кружек, какие-то пластиковые тарелки, зачем-то распечатанные на принтере и складируемые здесь, вместо того чтобы отправиться в утилизатор и так далее. Расстояние между полками оставалось такое маленькое, что вряд ли какой страж свободы сумел бы надёжно спрятаться на одной из них даже если бы он был одноногим карликом.

Впрочем, одноногий карлик вряд ли кого бы смог поймать, особенно обладающего двумя ногами меня.

Осознав о чём, я сейчас думаю – хмыкнул, закрыл шкаф и вернулся к рабочему ноутбуку. Нейросеть пока молчала, активно работая над просчётом вариантов. Скоро она предложит мне план. Это должен будет быть отличный план, учитывающий многие нюансы, о которых я даже не имею представления. Но это ведь не значит, что я должен буду обязательно принять созданный сетью план? Точка невозврата отнюдь не пройдена. Я всё ещё могу пойти по любому из двух путей.

Я отнюдь не герой чтобы сломя голову бросаться воевать против первой попавшейся несправедливости. Если я решусь и меня поймают, то, наверняка, назовут «агентом землян», но, если честно, на самих землян мне было плевать. Всё, что я хотел так это чтобы, результаты моего труда не были бы использованы чтобы лишить лунар последних остатков сетевой свободы. Довольно эгоистичное желание ведь меня больше всего волновал не тот факт, что плохое дело будет сделано, а только то, что если оно и будет сделано, то чтобы без моего в нём участия. Можно сказать, что я не хотел замараться во всём этом. Я вёл себя как обыкновенный чистоплюй и даже спорить с этим не стану.

Нейросесть просчитывала варианты.

Откинувшись в кресле, прикрыв глаза, я пил кофе. Отличный кофе – мягкий как прикосновений любимого человека и горький как отрезвляющее похмелье. Как раз тот самый вкус, который мне и требовался в этот момент. Забирая стакан из автомата, хотя кофе получился просто отличный, я не похвалил управляющую им нейросеть. Не до того – мои мысли были заняты совсем другим.

Глава 8. Диверсия и саботаж

Не делайте из ребенка кумира: когда он вырастет — потребует много жертв.

Пьер Буаст

План разработанный нейросетью был очень хорош. Я никогда не любил читать дедуктивные романы или смотреть сериалы про гениальных сыщиков, поэтому не мог оценить разработанный план хоть сколько-то компетентно. Но я был неплохим разработчиком нейросетей и мыслил, как разработчик, поэтому я поднял другую копию нейросети на соседнем тестовом стенде и дал ей задание эмулировать возможное развитие ситуации и по имевшимся уликам попытаться найти злоумышленника, то есть меня. Справиться с этой задачей нейросеть не смогла, значит придуманный её другой копией план был действительно хорош. Разумеется, я не остановился на одной единственной проверке и раз за разом моделировал развитие ситуации и мои шансы остаться непойманным используя не только нейросеть созданную в отделе Воронцова, но и свои старые наработки, к которым сохранил себе доступ.

В целом шансы оценивались как пять к одному. Пять шестых что всё пройдёт удачно, и никто даже не подумает на скромного разработчика из отдела Шама Воронцова и одна шестая на то, что в процессе реализации придуманного нейросетью плана я совершу ошибку, по которой меня смогут впоследствии найти. Человеческий фактор, куда без него. Но даже в наихудшем сценарии основная цель всё равно выполняется – результат трёхлетеней работы отдела Воронцова (из них полтора года нашей совместной работы) будет полностью уничтожен. Хотите повторить? Тогда начинайте работы с самого начала, но уже без меня. Посмотрим, что у вас получится.

Но пока ещё это всё оставалось в области умозрительных заключений. Хотя план давно готов – я медлил с тем, чтобы начать его осуществление.

Самым банальным образом мне было очень страшно.

Пока я плохо спал, плохо ел и много сомневался, дочь принесла из школы обязательную для заполнения анкету.

-Пап, как ты относишься к землянам? -спросила Екатерина, отвлекая меня от ходящих по кругу переживаний и сомнений.

-Земляне? При чём здесь земляне?

-В школе выдали анкету, -объяснила Екатерина. -Надо заполнить и сдать уже завтра. Видишь, тут есть пункт «как ваши родители относятся к землянам и самой Земле» отдельно для ответа папы и мамы.

-Что ещё за странная анкета? -удивился я. -Дай посмотреть.