— Могу я спросить почему?

— Застукала в кровати со своей сестрой.

— Да, это повод.

— Я бы залез через окошко, да только моя жена… ну, она куда здоровее меня.

Марло прикрыл рот, притворяясь, будто закашлялся.

— Держала медную кастрюлю и грозилась расшибить мне башку. Вот я и решил поспать ночку-другую где-нибудь на стороне.

— Мудрое решение.

— Так куда плывем?

— Дарем-Хаус, — ответил Марло, отворачиваясь. Как он ни старался изображать сочувствие, его губы расползались в ухмылке. Его воображение рисовало могучую и разгневанную жену, грозно размахивающую кастрюлькой.

В семи футах от него под тонким слоем одеял у кормы барки лежал спрятанный человек. Он как раз принял решение заплатить лодочнику побольше. Малый был таким убедительным!

Дарем-Хаус входил в число нескольких внушительных зданий на северном берегу Темзы между Вестминстером и лондонским Сити. Первоначально построенные для высокопоставленных церковников, они уже давно поступили в распоряжение короны. За десять лет с небольшим королева Елизавета сдала в аренду значительную часть обширного дома своему тогдашнему придворному любимцу, сэру Уолтеру Рэли. Вздымаясь от самой воды, воинственный фасад дома господствовал над горизонтом. Рэли сидел в одной из башенок. Маленькая комната служила ему кабинетом, и его наклонный письменный стол, изящно инкрустированный светлым деревом, был обращен к арке окна. Держа поднятым отточенное воронье перо, он обдумывал очередную строфу новой поэмы, которую сочинял, — эпическое произведение, подсказанное долгими отношениями между ним и королевой. Он уже дал ему название: «Книга Океана для Синтии».

Где-то в 1580–1581 году Рэли, сын фермера-арендатора, завоевал сердце Елизаветы своими эффектными выходками, блистательным остроумием и острым как бритва языком. На протяжении десятка лет его шутки забавляли ее, а стихи пленяли, и она редко отпускала его от себя. Очарованная королева даровала ему ценные монополии, возлагала на него престижные обязанности, и его богатство и влиятельность стремительно росли. Пожалуй, никому в Англии так не завидовали, как ему. Однако год назад все изменилось.

Когда был разоблачен его тайный брак с одной из ее фрейлин, королева бросила его в Тауэр. И теперь Рэли, хотя и обрел свободу, к ней не допускался. Большую часть времени он проводил в своем поместье на западе Дорсетшира и в Лондон пробирался только ради самых неотложных дел. Он задумал путешествие в Новый Свет на поиски золотого города Эльдорадо, скрытого глубоко в непроходимых лесах Гвианы. Возможность отправиться путешествовать отчасти компенсировала его отстранение от двора; в предшествовавшие годы, когда в середине восьмидесятых корабли отправлялись в Виргинию, Елизавета запрещала ему покидать Британские острова.

Рэли еще раз окунул воронье перо в инкрустированную чернильницу и написал заключительные на этот день строки, завершавшие десятую книгу его длинной эпической поэмы. Взглянув на реку внизу, он увидел, как на берег с барки сошел Кит. Пусть окружающие морщились на его якшанье с драматургом-простолюдином, но простолюдин этот был несравненным собеседником, обладал взыскующим умом и говорил то, что думал, с дерзостью, на какую никто при дворе не решился бы, но для Рэли необыкновенно освежающей. Он был сыт по горло пустопорожней болтовней, ложью и фальшивыми улыбочками, которыми полнился двор Елизаветы.

Рэли познакомился с Марло несколько лет назад, когда в очередной раз приехал в поместье Генри Перси в Сассексе. Перси, девятый граф Нортумберлендский, был обладателем одной из лучших библиотек в Англии — более двух тысяч фолиантов переполняли десятки сундуков. Марло жил там уже несколько недель, поглощая многочисленные оккультные тома, труды самых прославленных магов Европы — Корнелия Агриппы, Джованни Баттиста делла Порта, Джордано Бруно, Джона Ди и многих других, — так он готовился к тому, что стало его «Доктором Фаустом». Рэли и Перси тратили дни на псовую и соколиную охоту, а Марло читал, и по вечерам нарождающийся драматург курил с ними и вел философские дебаты за игрой в карты или кости.

Рэли перевязал красной лентой свои листы, встал и пошел с пакетом к лестнице.

Увидев приближающегося Рэли, Марло улыбнулся. Внушительный рост, щегольской костюм, сверкающие драгоценные камни, шпага на боку — его смуглый друг до последнего дюйма выглядел доблестным путешественником на пути к открытию сказочных земель.

Рэли обворожил Марло задолго до того, как они познакомились, он ощущал в нем родственную душу. В первые годы пребывания Марло в Кембридже там ходили легенды о прославленном остроумии молодого придворного и его склонности поступать наперекор общепринятым правилам. Однако его неувядаемой симпатией Рэли заручился, когда, обладая монополией на продажу вин, ввергнул в ярость пуританствующую администрацию университета, дав разрешение на открытие винной лавки менее, чем в миле оттуда. Для Марло наличие источника спиртного в такой близости и само по себе было даром небес, а уж возможность наблюдать, как пропыленные ученые мужи беспомощно грозят кулаками студентам под мухой, вообще была выше всяких оценок.

Они обнялись.

— А! Подарки!

Рэли засмеялся.

— Не совсем. Это новая поэма, над которой я работаю. И я подумал, не посмотришь ли ты ее. Я намерен… э…

— Напечатать ее? — спросил Марло с иронией. Джентльмены ранга Рэли считали плебейским столь жуткое соприкосновение с куплей-продажей. Свои произведения поэты-аристократы обычно распространяли среди приятелей, чтобы развлечь их в дружеском кругу, а не наживы ради.

— Пока меня просто интересует твое мнение, но когда я завершу последние две песни…

— Анонимное издание, которое нельзя будет проследить до тебя? Почему бы и нет? — Они направились в дом, и Марло положил пакет в сумку. — Такты, как я слышал, готовишься к еще одному завоеванию, друг мой. Новые девственные земли, чтобы овладевать и… э… грабить?

— Как всегда, Кит, твои слова — клинки, — сказал Рэли, уводя Марло в свои личные покои на верхнем этаже. — Но ты отнюдь не первый.

С тех пор, как Рэли соблазнил одну из фрейлин королевы, он служил постоянной мишенью для подобных шуток.

Стол в столовой был застлан толстым красным сукном, а на скамьях лежали подушки того же цвета с кисточками. Оловянная посуда и утварь была красиво расставлена, свечи зажжены, вино налито, и ожидал их жареный павлин, чей великолепный хвост был развернут по краю блюда.

Рэли сел и отломил хрустящую ножку.

— Я ищу Эльдорадо, город золота, расположенный на берегах озера Маноа. Правят там потомки правителя инков. — Он наклонился к Марло. — По словам моих осведомителей, это царство полно сокровищами больше, чем Перу. Храмы, уставленные золотыми идолами, склепы с грудами драгоценностей…

Слушая сверкающие описания, Марло прикидывал, насколько надежными были эти осведомители. Схваченные испанские матросы, не сомневался он, под угрозой пыток нагородят что угодно.