Снова болею

В час, когда я дремал

на постели, сломлен недугом,

одинокий листок, покружившись,

ко мне спустился –

это был дубовый листок

из дальнего леса,

до которого мне не дойти, –

давно я его не видел…

Пион в лунную ночь

Что-то смутно белеет во тьме –

пион, должно быть?

Ну конечно!

Это пион –

во мраке ночи,

наедине со звездами и луною…

Облака

Стою на холме

и рассеянно наблюдаю

старика,

ребенка,

облака…

Лошадь

Никого вокруг.

Лошадь

нюхает воду…

Родные края

Журчанье

Реки Небесной[122].

Поздняя осень.

Островки,

Как рассыпанные бобы,

Далеко в море –

Края родные.

Цветок вьюнка

Долго

разжигал Басё огонь в очаге.

Поставил чайник.

Будто вспомнив о чем-то,

заглянул в порожний рисовый ларь.

Грустно улыбнулся.

В плошку чаю плеснув,

причмокивая тихонько,

закусил холодным вчерашним рисом.

О вьюнок!

Ведь так оно все и было?

Ни жены, ни детей не было у поэта…

Митоми Кюё

У воды

У воды разносится в полдень

Беззвучное эхо.

Скорбно льющихся воспоминаний

Боль без предела.

Замирает, коснувшись слуха,

Отзвук безмолвный.

У воды нет ни жизни, ни смерти,

Ни голоса в песне.

Сам я ненаписанный стих –

Нет меня? Есть я?

Промелькнут вдали человек ли, зверь –

Скроются из виду…

В бесконечном потоке красок,

Запахов, света…

Мураяма Кайта

Развлечения смерти

Я теперь для смерти – товарищ по играм.

Задыхающийся, бледный, простертый на ложе.

От зари до зари под этим прекрасным небом

До потери разума играю, играю со смертью.

Для нее мои легкие – лучшие игрушки.

Отдавать их я не хотел, но, видно, придется.

Залучила их смерть

И возвращать не желает.

Отпустила на миг –

И вот истекаю кровью.

О, коварные, гнусные уловки смерти!

Вновь и вновь все ту же игру затевает.

Вот опять она примеряется к игрушкам –

Эта мерзкая смерть, партнерша моя по играм…

Татихара Митидзо

К изначальному

  Этот скудный рельеф, где прощальным даром

  небесным

  Вулканический пепел порой осыпает деревню…

  Словно грустные воспоминанья о прошлом,

  Хлопья с шелестом ложатся на кровли, на кроны

  деревьев.

  Озаряя цепь дальних гор, ярко луна сияла.

  Опершись на раму окна, я беседовал со знакомым.

  По углам комнатушки, словно в глухом ущелье,

  Растекались лунные блики, звучали отзвуки смеха.

  О, познать неисповедимое сердце! Постигнуть душу!

  Собеседник вдруг потянулся поймать муравьишку –

  Этот жест показался мне таким забавным…

  Но с каких же пор курится дым над вершиной?

  И за сколько вечеров соткали люди преданье,

  Сказ об огненной горе, что Элизабет довелось

  услышать?..

К ветру

Тусклый свет вечерней зари сменяется мраком.

В глубине его вершится рожденье жизни.

Никому не дано пресечь извечное круговращенье.

В беспросветной тьме зарождается луч рассвета.

О блуждающий неприкаянно по свету!

О бесформенно растекающийся в пространстве!

Возвращайся, о ветер!

Завершив свои странствия, возвращайся!

В долгой, долгой дреме

Собираются разлученные души, чтобы вновь

воссоединиться,

Но никому не дано стать свидетелем этой встречи,

о ветер!

Ныне ты в беспокойном стремленье

Взметаешься к ясным звездам,

И не сдержит тебя любовь, что схожа с песней.

Сэнкэ Мотомаро