– А ты так этого… – начинаю я, но Азамат закрывает мне рот моим же воротником.

– Лиза-Лиза-Лиза, не надо! Пожалуйста, милая, и так все на нервах. Алтонгирел, давай мы с ней побеседуем, решим, как быть.

Духовник пожимает плечами, принимает независимый вид и ведет нас вглубь дома. Муданжцы не строят храмов богам, но дома духовников выполняют схожую функцию: везде какие-то финтифлюшки висят обрядового назначения, благовония благовоняют, и таинственный полумрак.

Даму Алтоша запер в кухне, которая выглядит вполне обычно, только в ней совсем нет окон.

– Алансэ, – представляет ее Азамат. – Это моя жена, Лиза. Ей захотелось с тобой познакомиться.

Алансэ – очень красивая женщина, хотя возраст на ней сказался. Если не обращать внимания на морщинки, лицо просто точеное, можно с нее Клеопатру рисовать. Правда, формы не совсем подходящие, дама в теле, хоть и не чрезмерно. На выдающемся бюсте свободно разложены несколько рядов каменных бус, недлинные слегка завитые волосы украшены нитями самоцветов, строгий диль глубокого зеленого цвета с легкой вышивкой – по муданжским понятиям, деловой костюм. При нашем появлении она не встает, хотя сильно удивляется, когда Азамат меня представляет. Не ждала небось, что он меня приведет.

– Я думала, у Хотон-хон гласное имя, – низким напевным голосом изрекает она.

– Гласное, – не спорит Азамат. – Ума не приложу, зачем бы тебе его знать.

Алансэ кивает и вежливо улыбается, оставляя тему. Азамат садится на лавку напротив нее, я присоединяюсь, а Алтонгирел занимает позицию стоя у торца стола. Все это происходит в молчании.

– Давай обсудим твои требования, – предлагает Азамат, скрещивая руки на груди.

Алансэ молчит, рассматривая меня, потом замечает:

– А жену ты привел, чтобы продемонстрировать свое бедственное положение? В бюджете страны нет денег на бусы?

Я смеюсь от неожиданности и идиотизма этого комментария, но Алансэ не оценивает юмора.

– Она не сочла нужным наряжаться ради тебя, – противным голосом сообщает Алтонгирел.

– Нет, правда, зачем она здесь? – Дама обращается к Азамату, указывая на меня небрежно изогнутой рукой.

– Мне было интересно, – отвечаю сама, – как так получилось, что вы родили этого ребенка. Если я правильно понимаю, для вас внебрачный ребенок не менее унизителен, чем для Азамата.

Алансэ бросает изумленный взгляд на Азамата – явно не ожидала, что он мне все расскажет, – но быстро справляется с собой и улыбается.

– Думаете, я блефую и постесняюсь огласки? Нет уж, справедливость должна быть восстановлена. Конечно, для меня это тоже позор, но не прятаться же вечно. Я не могу допустить, чтобы человек с таким пятном на совести был Императором Муданга. Боги мне этого не простят. Если ему и суждено стать родоначальником новой династии, пускай искупит свою вину.

– А ты не думаешь, что он ее уже искупил, профилактически? – язвительно интересуется духовник.

Азамат усмиряюще поднимает руку.

– Тихо, тихо, давайте не будем ссориться.

– И все же, – гну свою линию, – как вышло, что вы решили родить?

– О, на то было много причин, – пожимает плечами Алансэ. – Во-первых, я поздно заметила, что беременна. Во-вторых, у меня было мало денег, а обращаться за этим к Азамату казалось унизительно…

– Зато сейчас не кажется, – тихо комментирует духовник.

Алансэ его игнорирует.

– К тому же, – продолжает она, – я боялась, что после аборта не смогу больше рожать, а целители и повитухи требуют очень много денег, чтобы держать такую информацию в тайне от возможных женихов. Я решила, что, раз уж богам угодно так меня мучить, возможно, в этом есть некий высший смысл.

Алтонгирел не сдерживается и заходится каркающим смехом.

– М-да, вполне возможно, – задумчиво соглашается Азамат. – Так ты говорила, что хотела бы видеть своего мужа на высоком государственном посту.

Алансэ кивает и кокетливо склоняет голову набок.

– Он, наверное, сильно удивится такому внезапному повышению, – продолжает Азамат.

– Он знает, что я была твоей невестой, и перед отъездом я ему сказала, что поговорю с тобой, так что он готов к чудесам.

– А о природе чудес он догадывается? – приподнимает бровь Азамат.

– Добрая память, – с нажимом отвечает Алансэ. – Я понимаю, твой первый порыв – рассказать ему все. Вижу, у тебя вообще слабость выбалтывать секреты супругам. Конечно, я бы предпочла оставить его в неведении, но он от меня все равно никуда не денется, так что ты только испортишь жизнь хорошему человеку.

– Что-то мне подсказывает, что его жизнь уже портить некуда, – снова возникает Алтонгирел.

– То есть ваш муж не знает о ребенке? – прямо спрашиваю я. Это уже не смешно.

– Твоя жена внимательно слушает для такой внешности, – говорит Алансэ Азамату. Я даже начинаю понимать, чем она могла ему нравиться.

– Мне просто интересно, – продолжаю, – он не знает, что ребенок не от него, или вообще не знает о его существовании?

Она соизволяет на сей раз ответить прямо мне:

– Во время беременности было трудно найти мужа, тем более после громкой истории с изгнанием Азамата. Пришлось скрыться в уединении, благо при тех печальных обстоятельствах это никого не удивило.

– Значит, ребенка ты прячешь? – Азамат тоже устал от танцев вокруг да около и посерьезнел. – Где?

Алансэ мило улыбается.

– У родственников. Не найдешь.

Азамат щурится и поджимает губы.

– Вообще мы бы хотели удостовериться, что он существует, – говорю.

Она подталкивает мне по столу снимок мальчика лет десяти, настолько похожего на Азамата, что мог бы быть и самим Азаматом.

– Снимок старый, – говорю, – и по-моему, это и есть Азамат.

– Я сделала эту фотографию собственноручно в начале осени, – холодно сообщает Алансэ. – Но если вам угодно мне не верить, что ж, посмотрим, поверит ли Совет Старейшин.

– Я что-то не поняла, так трудно сказать, где мальчик живет? – удивляюсь.

– Она думает, – говорит мне Азамат на моем родном, – что мы его убьем.

– Чего?! С дуба рухнула, что ли?

Азамат хмурится.

– Не понял, что ты сказала, но некоторые люди так делают, чтобы… э-э… сохранить репутацию.

Я хватаюсь за голову. Эти дикари!!!

– Ты можешь как-то ее убедить, что не станешь убивать ребенка?

– Не думаю.

Алансэ с интересом, а Алтонгирел нервно наблюдают за нашим общением.

Тяжело вздыхаю. Насколько я успела изучить муданжцев, они не слишком рады бывают приютить у себя детей родственников. Либо она им за это платит (в чем я сомневаюсь), либо просто врет. Азамат, похоже, пришел к тем же выводам.