воздухе. Отвод глаз позволил практически на виду отойти к лесу и спрятать вязанки стрел. А дальше началась та самая знаменитая песня тех самых стрел. Горящие костры хорошо подсвечивали цели и стрела за стрелой настигала воинов Харена. В лагере поднялась тревога и воины прикрывшись щитами начали вглядываться в темноту, вот только кто сказал, что на стрелу нельзя наложить отвода глаз? Один за другим падали сражённые воины и командиры приняли решение — строй дрогнул и двинулся в сторону леса.

Сто шагов, двести и вот снова начали падать воины только уже сражённые стрелой в спину. Строй развернулся и двинулся в обратную сторону. Деревья леса не позволяли плотно сомкнуть щиты и стрелы успевали найти бреши в обороне. Было понятно, что стреляет один воин, но где он? Это злило. Выйдя из леса строй снова сомкнулся и двинулся бегом в сторону поля. Не смотря на то, что в поле горела сотня костров ночного врага не было видно, а стрелы продолжали собирать свою жатву. Ещё пару раз пройдя туда и обратно командиры приняли решение и заняли круговую оборону, но это мало помогало, поскольку стрелок умудрялся находить малейшую брешь изредка позволяя перевести дух на недолгие несколько минут, но от этого становилось ещё страшней. Прошло ещё полтора часа и последний воин Харена уснул на всегда.

— Лог!

— Да, боярин?

— Возьмите факелы и соберите оружие. Стрелы тоже нужно повырезать. Я у себя.

— Понял, боярин. До самого утра мужики тоскали добро и складывали штабелями храбрых воинов Харена, а Лёня принял ванную и завалился спать.

Следующий отряд в две тысячи воинов подошёл к обеду. Оценив сложенные кучей тела соплеменников командир понял, что враг тут серьёзный и решил дать воинам хорошо отдохнуть перед битвой. Снова зажглись костры и в котлах забулькала мясная похлёбка и наступила ночь, в которой костры прогорели раньше чем ночь перевалила за свою середину. И опять снегирям не удалось поспать. В это раз отправили гонца к княгине успокоить женщин. Шустрый хлопчик пятнадцати лет бойко засеменил ногами выслушав ориентиры схрона. А на утро следующего дня появился передовая сотня гридней князя.

— Ну вы, снегири и дали… — с удивлением сказали воины разглядывая кучу тел посреди поля. — Сколько их тут?

— Три тысячи двести ровно. Да и не мы их тут положили. Ну в смысле укладывали то мы, а вот били не мы.

— А хто?

— Боярин наш, Леонид, муж княгини Василисы Гавриловны.

— Один что ли?

— Один.

— Не может быть!

— Может, всё сами видели.

— А как?

— По первой первая тысяча подошла и давай, значится, условия выдвигать, дескать добро отдавайте, а сами в лес идти можете. Так боярин их так раззадорил, что они его все трое на поединок вызвали и быстро тихо и умерли. А потом боярин охапки стрел взял и как стемнело из леса выбивать их и начал. Они в строй и за ним бегать начали, да только к середине ночи все и кончились. Вот тут и нам время работать пришло и намаялись мы знатно. Только вздремнули пару часов как снова деспоты пожаловали, но сразу не напали, а решили сил набраться чтоб не повторить судьбу прежних. Да только опять ночь спустилась и все хараводы повторились, а нам опять спину гни да добро таскай. Да ладно бы они добро принесли, а помирать домой отправились, так нет же укладывай их тут ровными штабелями. Вот все и отсыпаются, а я, значится, стражу несу.

— А боярин ваш где?

— Так у себя в мазанке — страж махнул рукой в направлении пары домов за оградой.

— Так о по что он у вас за оградой?

— Так его боярином князь неделю как назначил. А так он охотник за нежитью был, и страх ему не ведом.

— А у нас тесть его, Гаврила Спиридонович Озёрный за темника. Пойдём, браты, уважение боярину выразим.

* * *

— Так, бабы, слушайте меня внимательно. Сейчас я проверю вот эту пещеру и возможно придётся в ней прибраться. Так что готовьтесь к неприятной, но нужной работе.

— Василиса Гавриловна, а что тут было, почему костяков людских тут в таком обилии.

— Нежить зимняя тут логово устроила, но мы с мужем их всех умертвили, так что бояться тут некого, но я всё равно сейчас всё проверю.

Василиса зажгла световой меч, и чтоб не чиркать им потолок выставила вперед и вниз. Видно так было не очень, но фонарик искать в недрах сумки желания не было. Шаг за шагом она продвигалась в глубь спуска и замерла увидев впереди пару светящихся глаз. Испугаться она не успела, так как тварь не стала ждать а атаковала сразу в узком проходе. Луч меча разделил стремительно летящую тушу на две части и единственное, что спасло Василису от падения на попу, от отдельно летящих двух половин тела, это хорошая реакция. Отпрыгнув назад девушка внимательно осмотрела половинки шестирога и аккуратно ступая продолжила путь в пещеру.

Шестирог обитал тут один и видимо очень давно, поскольку половину куколок в первом зале он успел съесть. Зажжённые факелы показали, что в пещере есть вентиляция, по этому женщины ограничились отчисткой первого зала и закидали глиной проход во второй, оставив лишь небольшую дырку для выхода спёртого воздуха и дыма. Бабы загнали коней в балку и начали стряпать пищу. Вот тут-то и выручило всех знание Василисой знака воды, огня и света. Вода наполнила котелки, знак света сделал схрон более уютным а знак огня помог быстро сварить пищу. Пришедшие в себя бабы быстро заметили добротную одежду и обувь и рассудив, что неча добру пропадать быстро разобрали одежду и обувь так прошли три дня, а на утро четвёртого прибежал Василий и порадовал доброй вестью.

— Боярин три тысячи супостатов умертвил. Две ночи их стрелами выбивал, но всех до единого перебил. Наши мужики все вповалку. Устали с бою взятое добро перетаскивать.

Василиса хотела снова задрать нос от гордости, но память услужливо напомнило ожёг на ноге и девушка просто улыбнулась.

— Повезло нам бабы с заступником и вам, княгиня наша, Василиса Гавриловна с мужем. Поклон вам низкий.

— Вы забыли как муж мой вам кланялся. — сама не ожидая от себя таких речей начала княгиня. Но раз начала, то и продолжить нужно. — Вы Русь кормите, мы оберегаем и только вместе выстоять сможем. — Василиса выдохнула. Раньше она никогда так не думала. Была она, продолжательница рода великих князей и были остальные: служивые, подхватные и просто селяне. Воля князей была приоритетной и все