же могу гордиться своим мужем?

— И своим народом тоже, но так голова отвалится и врага вовремя не узришь.

Василиса кивнула, но было видно, что суть сказанного пока далека от её понимания.

* * *

— Тьфу — сплюнула Василиса. — Так приятно пахнет и такая гадость на вкус. Пойду рот водой прополоскаю.

— Возможно это и не еда вовсе.

— А для чего такой аромат? А может твои сёстры так пошутили, мол пусть эта дурочка угостится вот смеху будет.

— Не говори ерунды. Тебе вон каких украшений надарили. Просто это не еда. Ты знаки эти разумеешь, что написаны?

— Мыло туалетное там написано, земляничное, а земляника очень даже съедобная…

— Ну не знаю. Пусть лежит, авось разберёмся или спросим у кого.

* * *

То, что медальон начал действовать он понял уже на следующее утро создав в руке светляка.

— Ух ты! А как ты это можешь делать?

— Сойкин медальон помогает вспомнить то, что раньше делал.

— Меня научишь?

— Ну конечно, только потерпи немного. Сам разберусь и тебе освоить помогу.

— Надо будет нежить попробовать знаком огня зажарить.

— Хорошая мысль.

— Мы когда пойдём следующее логово искать?

— Стриж вернётся, тогда. Пойдём тренироваться.

— Пойдём.

На улице стоял густой туман и из рта шёл пар.

— Вот и холода подбираются. — заметила Василиса. — Ты бы копья селянам дал, чтоб насадили, а то два лета нас соседи не трогали, мало ли нагрянут.

— Тоже верно. Нужно и луки и запас стрел старосте свезти. Пускай у них будет. Мне то в броне ничего не страшно, а тебя я всегда оборонить смогу. А ты бы тоже световой меч всегда с собой носила. Весит он чуть, а службу сослужить может.

— А как его включить?

— А вот в эту выемку палец ставь и представляй сияющий клинок. Только в сторону от лица держи. Вот. Ты куда?

— Сейчас тот топор принесу…

Топор был безжалостно зарублен и глаза княгини светились таким же огнём как и её клинок.

Глава 21

ЧЕРНОВИК!

Стриж появился к обеду на едва стоящем на ногах коне.

— Боярин, в Борундуках к осаде готовятся. Нерусь с холмов надвигается, лиди по дорогам бегут.

— Беги старосте доложи. Василиса!

— Слышала.

— Что думаешь?

— Нерусь малым числом с холмов не ходит. Можно баб и детей в тот схрон в овраге свести и с половиной мужиков и ценным имуществом там схоронить от Бурундуков до нас полтора дня хода, до столицы ещё два. Считай рать на встречу выйдет только на третий день и самое раннее на пятый дойдут до нас. Нам надо продержаться четыре дня и четыре ночи и скорее всего дом наш сгорит.

— Не велика беда, новый отстроим. Ты с бабами пойдёшь и будешь их защищать. Мужиков всех тут оставлю. Собирай всё ценное в мой рюкзак и не дуйся, о дите нашем думай.

Староста план одобрил и сразу отправил мальчишек рубить древки для копий. Мужики активно загружали телеги добром и Лёня повёл с собою несколько мужчин, чтоб помогли перенести оружие и доспех от воинов из схрона нежити. Василиса Уместила всё что было ценного в рюкзак мужа.

— Лёнь, а в рюкзаке тоже много чего есть. Я думала, что он пустой а там вон что.

Василиса показала из рюкзака ствол карабина.

— Что это?

— Ты у меня спрашиваешь, дорогой.

— Понятно. Потом разберёмся. Раз сёстры положили значит это что-то нужное.

— А у меня в сумке вот. — Василиса показала край толстого рулона ткани. — Всё таки хорошо, что сёстры тебя нашли. Они и правду хорошие, а с мылом мы потом разберёмся.

— С этим ладно. Я вот, что понять не могу. У вас же на границах войска есть, так почему враг сюда уже добрался?

— Лёнь, они ж не стоят стройными рядами вдоль рубежей. Их задача в крепостях сидеть и вылазки делать, чтоб врага выбить, но на их осаду всегда только часть войска оставляют, а остальные в обход идут и грабят.

— И много от туда идёт?

— Обычно не меньше тьмы.

— А в цифрах?

— Тысяч десять.

— То есть нам ждать от пяти сот до трёх тысяч воинов.

— Именно по этому я хотела остаться с тобою.

— Вот именно по этому ты пойдёшь в схрон.

* * *

Чужая рать появилась к вечеру следующего дня и было их около тысячи. Они не спеша разожгли костры и так же не спеша начали варить ужин. На Лёнину мазанку никто даже не взглянул. От вражеского войска отделилось три человека и спокойно подошли к воротам.

— Рус, выходи говорить будем.

— Говори так, тебя слышно.

— Боишься, это хорошо. Вы можете уйти в лес, только с голыми руками. Оставляйте всё добро и уходите и будите жить.

— Ты дураков найти можешь только у себя в детских кроватках.

— Это ты моих детей дураками назвал? А ну выходи биться будем один на один, если ты мужчина.

— Добро. Ты мог и отсидеться за спинами своих бандитов, но раз уж решил умереть как воин, то просьбу твою уважу.

— Это он нашу рать бандитами назвал? Брат, ты должен смыть это оскорбление его кровью. Мы не бандиты а воины великого Харена.

— Да похер кем вы себя считаете. Раз вы сюда пришли, то для меня вы тупые бараны.

— Мы всё будем биться с тобой рус.

— Вот и хорошо, что не придётся за вами по лесам бегать.

Воин в чёрном доспехе спрыгнул с охранной стены. Тут же ему за спину упал с десяток вязанок стрел.

— Ты решил от нас стрелами откупиться? Не выйдет.

— Много говоришь. Ты не баба случаем?

Взревев от ярости воин Харена выдернул саблю и ринулся в бой, но грамотно выставленный длинный клинок тут же срезал его руку и на втором движении пробил шею. Двое других тоже выхватили сабли и перекинув со спины щиты разошлись по сторонам. Лёня сделал пару шагов и ударом ноги отправил отрубленную голову в лицо одному из врагов и, пока тот прикрывался щитом, атаковал его простым мощным ударом сверху. Ни щит, ни шлем не смогли остановить чёрную сталь, рождённую в горниле звезды и тело глухо рухнуло наземь.

— Может на помощь кого позовёшь? — обратился он к третьему, от чего тот сильнее стиснул зубы и умер быстро и молча.

Вечерние сумерки пора весьма занимательная, особенно для тех, кто считает себя в безопасности сидя среди сильного войска и глядя на булькающую похлёбку.

Передав оружие поверженных воинов снегирям Лёня подхватил на руки вязанки стрел и растворился в