– Поболтают и перестанут. Возникнут более свежие и интересные темы для сплетен.

Хантер не видел смысла убеждать ее в том, что они не заинтересуют сплетников. Он уже и сам был свидетелем тому, как все шепчутся за их спинами.

– Лина, я женюсь на тебе, а не на своей матери. Я бы и рад сказать, что она с восторгом воспримет эту новость, но это было бы ложью. У моей матери масса раз и навсегда сложившихся представлений, которые она всю жизнь тщетно пыталась вколотить и в наши бедные головы. И эти бредовые идеи, которым она придает такое значение, вконец испортили отношения между ней и моим отцом. Они уже давно не муж и жена. Более чужих друг другу людей и найти невозможно.

Да, у нас есть деньги, достаточно денег, чтобы пережить без особых трудностей несколько неудачных лет, когда ранчо не приносит ничего, кроме убытков. А такое неизбежно случается с кем угодно. И мы не без власти и влияния в этих местах. Мать, правда, всегда пыталась добиться чего-то большего. Ей всегда мало. Но, за исключением сестры, никто не обращает на нее внимания. Мы – то, что мы есть, и никогда не станем тем высшим светом, которого ей так не хватает с тех пор, как она вышла замуж и покинула Новый Орлеан. Мы и не хотим стать другими.

– Я прекрасно понимаю все, что ты хочешь этим сказать, – вздохнула она, – но каково быть женщиной, из-за которой начнется разлад между близкими.

– Ха! У нас к так никогда не было согласия ни по одному вопросу, так что плевать на это. Ну, подуется еще и из-за этого, велика беда. Мы окончательно рассорились, когда она повернулась ко мне спиной после разразившегося скандала, опозорившего мое имя. Ей, кажется, глубоко наплевать, был ли я без вины виноват или погряз в пороке по уши. Все, что ее волновало, – это шум и скандал. Именно это злило ее.

– И теперь ты решил привезти домой очередной скандал. Меня.

– Я привезу домой женщину, на которой собираюсь жениться. Если уж совсем станет туго, то поступишь так же, как делаем мы все последние годы.

– И как же?

– Обходим ее и в упор не видим. Если честно, она очень недолго будет действовать тебе на нервы. Она и отец уже даже не скрывают, что окончательно разошлись. Так что очень скоро она вообще укатит в Новый Орлеан, который обожает.

– Мне очень жаль, Хантер. Он пожал плечами.

– Возможно, я кажусь тебе бессердечным, когда вот так рассуждаю о матери, но я уверен, что все только вздохнут с облегчением с ее отъездом. Она несчастная женщина, но каково отцу? Он-то куда несчастнее из-за нее и ее козней. Она совершенно не умеет общаться со своими сыновьями, так что это единственный выход. Постарайся понять меня. Я люблю ее, как каждый человек любит мать, но она не пошевелила и пальцем, чтобы стать близкой кому-нибудь из нас. Она и заботу о нас переложила на чужие плечи. Молли Питтс была нам все годы детства гораздо нужнее родной матери. Да она и не сумела бы стать такой же доброй и нежной, как Молли.

– Ты считаешь, что вряд ли что-то теперь изменится к лучшему?

– Не вижу как. Я считаю, что рождение сестры было результатом последней вспышки умирающей страсти в этом союзе. Я был еще не очень взрослым, когда понял, что у моих родителей не все ладно. Моя мать вышла замуж за нашего отца с намерением переделать его в тот идеал, который единственно мог удовлетворить ее. Но из этого ничего не вышло. Все, чего она добилась, – это навсегда отвратила его от себя.

И вдруг она отчетливо поняла, почему он скрывал правду о себе. Не только потому, что его обвинили в преступлении, которое задумал и совершил Уоткинс. Он, возможно, и сам не отдавал себе отчета, но подспудно им управляло многолетнее знание о трагедии брака его родителей. А если Лина примет его, когда он в глазах всех – преступник, то вряд ли она станет играть в игры, которыми наслаждалась его родная мать.

– Ты что-то притихла, родная. – Он по-хозяйски прижал ее к своему жаркому телу.

– Надо же обдумать все, что ты мне рассказал.

– Если тебя это утешит, то пока с меня не снимут обвинения, моя мать будет презрительно поджимать губы и смотреть на меня как на скандал о двух ногах.

– Так что нас объединят по принципу скандальности?

– Что-то в этом роде.

– Но меня это не утешит.

Его ласки стали чуть настойчивее, и она потеряла способность размышлять.

– Отвратительно быть причиной ссор в семье.

– Но разлад у нас возник задолго до тебя. И тут уж ничего не поделаешь. Слушай, давай договоримся так: если тебе станет совсем невмоготу, мы просто уедем. К югу от нашего дома есть крошечный домишко. Типа охотничьего. Между прочим, это было первое, что отец построил на этой земле. Его поддерживают в порядке на случай, если требуются дополнительные работники на ранчо в разгар сезона или случается наплыв гостей. Обычно мать чувствует, когда ей надо отступить, потому что всю жизнь играет в эти игры, но если все же перегнет палку, то мы переедем туда. Небольшое расстояние решит много проблем. Только слово, что больше нет сил, и мы переедем. Договорились?

– Хорошо, договорились. – И она простонала от удовольствия, потому что он тут же подарил ей полный страсти поцелуй признательности. – Находила же я общий язык с Черити. Так что уж вряд ли твоя мать доведет меня до большего отчаяния.

Ей и самой казался фальшивым ее бодренький тон, как, наверное, и ему, но вряд ли сейчас стоило тратить на это нервы и силы, да еще и огорчать любимого. В конце концов не так страшен черт, как его малюют. И совершенно замечательно, что он никак не прокомментировал ее высказывание.

Ловко расстегнув ряд пуговиц на горловине ее украшенной кружевами, но довольно скромной ночной рубашки, он провел губами по свежему шраму на плече.

– Гм, зажило очень быстро. – Он нежно подтолкнул ее, чтобы она легла на спину. – Все, кончилось времечко, когда я вынужден был вести себя словно мне ничего от тебя не нужно. Уговаривал себя, что тебе еще рановато, силенок надо накопить и прочее. Проявлял чудеса сдержанности.

– Так вот в чем дело? А я-то ломала голову, почему ты ведешь себя так странно.

Она не протестовала, когда он снял с нее рубашку.

– Ты, наверное, хотела сказать «обуздывает свои желания». Он склонился над ней и залюбовался изящными линиями ее тела.

– Смотри, как бы не выработалась привычка. – Она обняла его за шею, когда он опустился на нее, и слегка запрокинула голову, чтобы ему было легче добраться до ее шеи. Желание мгновенно охватило ее своим жарким пламенем. Она очень сомневалась, что он сумел бы обуздать свою страсть, если бы рана заживала дольше. А если добавить сюда время, когда они сломя голову мчались из Мексики и она походила скорее на труп, чем на возлюбленную, то его легко понять. Если честно, то она сама изголодалась по вкусу страсти.

Но вскоре она поняла, что Хантер задумал сегодня неспешное наслаждение. И игнорировал все ее потуги побыстрее дойти до конца. Конечно, ему приходилось нелегко, но он контролировал себя, как она ни торопила его, так что ей даже пришлось усомниться, что он испытывает такую же страсть, как и она.