Через несколько минут Мелембрин получил неприятные известия. Ему оставалось собрать офицеров и отдать приказы. Он сделал это у главного костра, вкратце объяснив сложившееся положение.

– Воины, – так начал свою речь царь Куша, – похоже, что мы слишком часто жалили фараона. Обычно его не интересует, что происходит на этой стороне реки, по крайней мере, на таком расстоянии от Асорбеса. Но в этот раз он решил покончить с нами. Как вам известно, наш небольшой отряд – мозг огромной армии, хотя он может постоять за себя, если возникнет такая необходимость. Теперь же нам потребуется вся наша хитрость, которую мы не раз использовали.

У нас всего сто десять воинов, – царь обвел взглядом лица, освещаемые огнем костра, – и мы не сможем долго сопротивляться, если фараон решил выставить против нас большое войско.

– Мы будем сражаться до последнего вздоха, – запротестовал кто-то из толпы.

Мелембрин предупредительно поднял руку.

– Конечно, мы можем это сделать, – согласился он, кивая. – До последнего человека – и потом нас одолеют. Именно поэтому еще триста наших воинов находятся на севере и еще триста на юге. Я – мозг, а они – кулак. Сражаясь, они создают препятствие между нами и любыми войсками, которые Хасатут может послать против нас – по крайней мере, они делали это до сегодняшнего дня.

– Лучшие воины Куша, – пробормотал кто-то.

– Да, – согласился Мелембрин, – но против значительно превышающих сил противника даже самые смелые воины ничего не могут поделать… – Он замолчал. Стояла мертвая тишина. – Если фараон послал против нас слишком большую армию, – наконец снова заговорил царь-воин, – то она могла растоптать наших воинов, – он снова обвел взглядом лица, освещаемые пламенем костра. – Очень давно я отдал приказ о том, что если когда-нибудь фараон решит взяться за нас всерьез, то каждый должен беспокоиться лишь о своей шкуре и со всех ног бежать в горы. Не стыдно бежать, если это означает, что мы выживем, чтобы сразиться с врагом на другой день.

– Значит, вы думаете, что наши воины погибли? – спросил огромный военачальник с недовольным видом. – Или вы считаете, что они все обратились в бегство?

– Я этого не говорил, – ответил царь, – хотя признаю, что это вполне вероятно. В любом случае, это означает, что наши фланги оказались без защиты.

– Шестьсот воинов убежали? – хмыкнул кто-то. – Я могу представить наши отряды сражающимися, но только не бегущими!

– Я отдал приказ, – ответил Мелембрин. – Если они не обратились в бегство, то погибли или попали в плен.

– В таком случае наш долг – отплатить собакам фараона за них! – крикнул кто-то из толпы.

– Да, – согласился царь, – но не сейчас. Если фараон отправил против нас большое войско, то можно предположить, что он собирается завоевать Куш. Фараон угрожал нам уже много лет. И у нас есть план на такой случай.

– Но, Мелембрин, великий царь, – послышался более молодой голос, полный бравады, – неужели мы в самом деле подожмем хвосты, как трусы и гиены?

Я подумать не могу о том, чтобы показывать пятки какой-то кеметской собаке!

– А, Манек Тотак! – проворчал Мелембрин. – Опытный воин! И что ты сделаешь? Останешься сражаться и умрешь? Кто же тогда принесет известие о вторжении фараона в Куш? Нет, ты смел, но глуп.

Следует ли нам убить нескольких кеметов здесь и погибнуть самим, если мы можем убежать домой, выжить – и убить тысячи наших врагов под стенами Хортафа?

– Но…

– Но? – приподнял брови Мелембрин. – Но? Когда ты станешь тысячником или полководцем – а ты обязательно им станешь, вот тогда ты сможешь говорить мне «но», Манек Тотак. Но и тогда тебе придется держать ухо востро. А пока делай, что тебе приказано, мальчик!

Мелембрин посчитал вопрос решенным и повернулся к старшим воинам.

– Мы потеряли много времени, а нам предстоит еще много работы. Сложите все вещи в кучу – шатры, повозки, все остальное и перед тем, как сняться с места, подожгите. Пусть горят. Это пламя привлечет воинов фараона. Они слетятся на него, словно мотыльки. Берите с собой только оружие и ничего больше.

Садитесь на лошадей по двое. Никаких факелов. Луна скоро взойдет, звезды ярко светят. Мы будем двигаться осторожно, тихо, быстро – но без паники. А теперь поторопитесь. Мы выступаем через несколько минут!

Как только Мелембрин отвернулся, его люди тут же взялись за работу. Они взяли повозки, сорвали с земли шатры – большие и маленькие, даже шатер царя, свернули одеяла и шкуры и бросили все в костер. Затем привели лошадей.

Еще через минуту первые всадники поскакали на запад. Они держали оружие наготове и напряженно всматривались в темноту. Неожиданно Кхайя охватила паника, потому что он остался один у костра. Пламя теперь взлетало на огромную высоту, бросая к звездам многочисленные искры. Юноша видел, как в ночи исчезают люди и животные. Он пошел следом за ними, открыв рот, но не в силах выдавить из себя ни звука.

Затем он услышал у себя за спиной стук копыт. На мгновение Кхайю стало страшно. А потом рядом с ним остановилась низкорослая лошадка. В свете пламени сверкнули ровные белые зубы и огромные глаза всадницы.

– Аштарта! – с трудом хватая ртом воздух, проговорил Кхай.

– Для тебя – принцесса! – нахмурилась девочка, протягивая ему руку. – Давай, запрыгивай. Садись позади меня и держись покрепче.

Кхай схватился за руку девушки и запрыгнул на спину животного, но так, что чуть не сбросил на землю Аштарту.

– Осторожно! – закричала она. – Ну ты и наездник, кемет!

– В Асорбесе нет лошадей, – ответил он со злостью, обхватив девичью талию руками и положив подбородок на ее плечо.

– Да, это видно. Согни ноги в коленях и прижимай ими бока лошади, а ступнями – ее живот. И следи, куда кладешь руки, кемет!

С этими словами Аштарта направила лошадь прочь от полыхающего костра. Вскоре они присоединились к движущейся на запад колонне. Минуту спустя рядом с ними оказался гигант Эфраис.

– Как я вижу, ты вспомнила о своем спасителе, – заметил он тихим голосом. – Я сам поехал за ним, но увидел, как ты его подобрала. Он приносит тебе удачу, не так ли?

– Нет, – гневно ответила Аштарта. – Но долг есть долг – а теперь я его полностью заплатила.

– Насколько мне помнится, уговор был несколько другой, – прошептал Кхай ей на ухо, чтобы его могла слышать только принцесса. – Как мне кажется…

– Советую забыть об этом! – прошипела девчонка.

Потом она с силой стукнула Кхайя локтем в бок и специально отогнала лошадь в конец колонны. Кхай с трудом держался на спине у животного и в какой-то момент непроизвольно сжал грудь принцессы. Тогда Аштарта приподняла плечо и врезала им Кхайю в челюсть так, что он прикусил язык. Услышав, как он выдал колоритное кеметское ругательство, Аштарта перестала злиться, усмехнулась и заставила лошадь прибавить шаг.