– И что же, – спросил добродушно Хэлль, – у тебя есть еще один медведь, способный плясать и развлекать зрителей? Быть может, это даже медведица? Мы могли бы обрядить её в платье для пущей потехи!

– Они с нашим медведем могли бы исполнить парный танец, – тут же добавил второй медвежачий. – Как жаль, что мы не сможем показать этого публике сегодня же, но в будущем… Конечно, вопрос о покупке такого медведя должен решать конунг, и тебе стоит незамедлительно обратиться.

С этими словами медвежачий обернулся, желая указать направление двора конунга, но обнаружил позади нечто куда более удивительное, чем дорога или даже еще один медведь, ряженый в женское платье.

– А-а-а! – это было самое осмысленное, что сумел прокричать эльф, привлекая внимание стражников.

Оглянувшись в недоумении, те обнаружили, что, пока они дружно угрожали копьями одному-единственному гному, сзади к их возку подобралось еще множество гномов! Двое уже умудрились вскрыть замок на клетке и теперь выводили из нее медведя, который выглядел весьма удивленным, остальные, а их было более десятка, стояли с поднятыми топорами и секирами и смотрели на стражников неодобрительно.

Пораженные таким вероломством, эльфы спешно принялись разворачивать коней, чтобы встретиться с новой опасностью лицом к лицу, и тогда гномы заорали и бросились на них. Кони у эльфов были не боевые, а выездные, к подобным выходкам их никто не готовил, потому они запаниковали: одни встали на дыбы и в волнении забили копытами, другие помчались мимо гномов куда глаза глядят, и при этом некоторые кони сбросили своих всадников, третьи же, не слушая понуканий, отступали боком и страшно вращали глазами.

Вопящие гномы сбросили с возка медвежачих и возницу, кто-то тут же занял его место и стегнул лошадей, те понесли по дороге. Один из гномов, очень лохматый и с обожженными бровями, что-то кричал медведю с такой яростью, что тот, растерявшись, сел на землю и в удивлении открыл пасть. Гном, зарычав, принялся тянуть медведя за лапы, указывая на дорогу, на праздничное коло и дальше, на море. Несколько стражников, не утративших рассудка, сумели развернуть коней и попытались было проткнуть копьями вертких гномов, но ни в кого не попали, а их лошади тут же попадали с поврежденными ногами.

Медвежачие, отбежав на безопасное расстояние, следили за всем этим с открытыми ртами. Возница понесся ко двору конунга, и за изгибом холма едва не был снесен десятком конников, которые получили известие от дозорных с башенной стены и поспешили узнать, отчего это возок так долго не показывается на дороге с другой стороны холма.

Увидев конников на боевых лошадях, гномы в голос взревели, а тот, который дергал медведя за лапы, взревел громче всех и не по-человечьи, отчего медведь окончательно растерялся и закрыл лицо лапами.

А гном с обожженными бровями вдруг стал увеличиваться в размерах и обрастать шерстью, упала наземь разорванная одежда. Секиру подхватил подскочивший Бимлифур и замахнулся было ею на эльфов, но медведь- берсерк рявкнул: «Лапы прочь!», и гном с сожалением повесил оружие на пояс. Медведя, орущего человеческим голосом, не вынесли даже боевые кони и в ужасе стали разбегаться кто куда, лишь только нескольким эльфам достало выдержки и ловкости, чтобы соскочить наземь и приготовиться к бою. С той стороны холма несся шум, наверняка спешило подкрепление, быть может, даже с самим конунгом Айгонэлем во главе.

Медведь-берсерк рявкнул на эльфов, развернулся к сидящему на дороге медведю и что-то ему проворчал, тот медленно поднялся на лапы и потрусил по дороге к праздничному коло, сопровождаемый гномами. Берсерк снова развернулся к эльфам, которые были уже совсем рядом, и издал ужасающий рык, обдав их липкой слюной и вонью из пасти, отчего многим эльфам сделалось настолько дурно, что они были вынуждены укрыться в придорожных кустах.

Затем медведь помчался за гномами, подгоняя их рыком, а позади из-за холма уже показалось эльфийское подкрепление.

На полном ходу, вопя и ругаясь, размахивая топорами и секирами, гномы прорвались через праздничное коло, сминая шатры, прилавки, фокусников, корзины со сладостями, стражников и обмазанный маслом столб. Испуганный медведь-плясун жалобно кричал, но не отставал от своих спасителей, а медведь-берсерк сносил оставшиеся прилавки и шатры, чтобы те преграждали путь преследователям.

Всё вокруг верещало, визжало, бросалось из-под ног и под ноги, разлетались головешки костров, стражников сбивала с ног разбегающаяся толпа, и лишь нескольким из них удалось прорваться к гномам и вступить в драку.

Подкрепление во главе с конунгом тоже увязло в упавших прилавках, эльфах, разбитых бочках, горящих головешках и разлитом вине, от запаха которого голова шла кругом еще сильнее. Конунг Айгонэль велел выбираться из коло и спешить к побережью в обход, но когда преследователи наконец достигли берега, корабль гномов уже вышел в море и всё, что досталось эльфам – издевательское улюлюканье, которое ветер ещё долго носил по побережью.

* * *

Корабль гномов выходил из залива, провожаемый попутным ветром и догорающими на побережье шатрами. Медведь сидел на палубе и лакомился рыбой, которую утром выловили гребцы. Это был совершенно обыкновенный медведь, а выбитые на бирке словеса оказались полнейшей бессмыслицей, не имеющей ничего общего с заклятиями на древнем языке гномов – но откуда это было знать эльфийскому конунгу? Видимо, медведь был отловлен в лесах в конце своего детства, чем и объяснялось его странное поведение, отмеченное медвежачими. Не подлежало сомнению, однако, что это был смирный, умный и доброжелательный зверь.

Все гномы, даже сидевшие на вёслах, с тревогой смотрели на Рурина Берсерка, который с несвойственной ему задумчивостью разглядывал сине-серое низкое небо. Гномы желали знать, как их предводитель оценивает произошедшее и что думает по поводу спасённого медведя, что планирует делать в будущем и куда готовится держать курс, а главное – по-прежнему ли Рурин считает, что удача сопутствует его начинаниям?

– Что же, – в конце концов проговорил Берсерк, – никто не посмеет сказать, что я напрасно привел вас к этому берегу! Мы спасли хорошего зверя от постыдной участи, и наш поступок был угоден богам: даже придя в большое волнение, медведь не убил и не ранил никого из нас, хотя, как оказалось, он не обладает разумом. Мы сбили спесь с эльфийского конунга и тем самым заслужили одобрение его недругов, которое окажется нам на руку в самом скором будущем, когда мы достигнем их владений. И, даже отступая с боем из праздничного коло, мы не потеряли своей наблюдательности и ловкости, прихватив по дороге много достойной добычи: кошелей, каменьев и славного оружия. И всё это не стоило жизни никому из команды, разве что некоторые из нас не смогут сидеть на вёслах какое-то время, пока раны не перестанут их беспокоить. Потому, я думаю, никто не будет отрицать, что в этом мероприятии нам сопутствовала великая удача!

Гномы с большим воодушевлением согласились, что это было сказано очень хорошо, и тут же выкатили на палубу бочонок крепкого пива, чтобы выпить за здоровье своего славного предводителя, Рурина Берсерка.