сдал приезжего американца из Панамы, назвавшегося Джорджем. Капитану показали несколько фото, в том числе и Майкла, опознать он никого не опознал, но американца описал. Худощавый, светлые волосы, узкое лицо с намертво прилипшим высокомерным выражением.

— Да таких в Панаме сотни две, если не больше! — касик раздраженно хлопнул ладонью по столу.

— Погоди, не торопись, — снова придержал его руку Габриэль. — Мы решили, что если человек из Панамы, то он наверняка появлялся и в других странах и разослали приметы по нашим людям. Похожего видели в Колумбии, Чили и Уругвае, а в Аргентине даже сфотографировали.

— Что-то подозрительно, как аргентинцы выяснили, что нужно его фото?

— Следили за местным, из эскадронов, снимали его встречи. На одной попался вот этот.

Габриэль эффектно раскинул веером по столу штук пятнадцать фотографий. Вася и Че, не видевшие их раньше, перебрали карточки одну за одной.

— Что характерно, — продолжил Габриэль, — почти сразу после его приездов в Колумбии, Чили и Уругвае прошли акции против наших.

— А в Аргентине? — спросил Че.

— А в Аргентине хрен поймешь, там сейчас такая заваруха… Фото мы передадим Монике — увеличить, вырезать лицо, что получится разошлем по странам, пусть ждут. А нам надо подготовить группу для изъятия.

— А не удерет?

— Продублируем. Если наша группа будет опаздывать, по нему отработают местные.

— Хорошо, — Васю, наконец, отпустило, — в группу включите Ильича, парень дерзкий, нестандартный, пусть пока поработает в команде, потом сделаем из него руководителя.

Че хмыкнул и выудил из папки с документами листок, в отличие от прочих исписанный в столбик, а затем положил его на середину стола.

— Это что?

— Текст песни, прочтите.

Вася и Антонио склонились над страничкой.

— De pie cantar que vamos a triunfar, — начал читать вслух Габриэль, — Avanzan ya banderas de unidad… Ну стихи и стихи, что тут такого? Неплохие, надо бы их на музыку…

— Ага, — ухмыльнулся Гевара и вытащил портативный «филипс».

Щелчок — и в комнатку под гитарный перебор полилась песня:

Вставай и с нами пой Свободы гимн!

Такой народ в борьбе непобедим.

Нельзя молчать, когда земля в огне,

Когда Свободу ставят на колени.

И только в полный рост имеешь право петь!

И выбор прост — победа или смерть.

Вася обомлел — это же знаменитая «Эль пуэбло унидо»!

— Отлично, просто отлично! — расцвел Габриэль. — Надо бы пустить по нашим радиостанциям.

— Тоже так думаю, причем не только в Чили, нельзя такую песню в одной стране держать, — согласился Че.

Понемногу на звуки музыки в домик подтянулись и другие члены штаба и Хунты революционной координации, поломать голову над резней в Аргентине — если не загасить, то направить ее в относительно полезное русло. Со всеми заботами в боливийском штабе «милисиано» забыли, когда спали больше пяти часов в сутки. Вася, как и Че, и Гильен, и Габриэль, и Хосе и десятки других пропадали на узлах связи, пытаясь хоть как-то обуздать поток.

Не остался в стороне и падре Луис — движение теологов освобождения, имея за спиной негласную идеологическую и гласную силовую поддержку Хунты, разрасталось во всех странах континента и ныне тоже пыталось через проповеди и работу в массах хоть немного успокоить буйство революционной стихии. «Движение священников для третьего мира», опираясь на папскую энциклику Populorum Progressio призывало к ненасильственному разрешению кризиса, его молчаливо поддерживали уже восемь из сорока восьми католических епископов страны.

Священники-villeros, работавшие в бедных кварталах, выходили вслед за своей паствой на протесты, а некоторые, вдохновленные примером Камило Торреса, на этом не останавливались и вступали в партизаны.

Правительство Онгания тоже выворачивалось наизнанку, гоняло по стране войска и закрывало глаза на создание «эскадронов смерти», но волну сбить не удавалось. Поэтому за шанс захватить Мальвины военная хунта уцепилась сразу же — «Британия слаба, Британия утрется!» звучало в коридорах президентского дворца.

Собрать десантные силы, погрузить на корабли и выпихнуть в море заняло меньше недели — планы сверстаны давно и ждали только подходящего момента. Собственно захват островов никаких сложностей не представлял: два авианосца, три крейсера, фрегаты и корветы, два батальона командос и морпехов против шестидесяти солдат, дюжины моряков и полусотни местных добровольцев не оставляли британцам шансов.

Аргентинские газеты взорвались торжественными заголовками, по стране прокатились патриотические демонстрации — как бы не относились люди к правительству Онгания, но Англии наконец-то утерли нос!

В закусочной «У падриньо» не переставали поднимать тосты за победу — здесь смешались и работяги, и дневные пикейные жилеты, и студенты и даже мальчишки. Тинто лилось рекой, старички из видов пищеварения предпочитали фернет, проверенным клиентам Торрелио из-под прилавка наливал настоящую чичу. За один только сегодняшний день он сделал полумесячную выручку! Если еще неделя пройдет пусть не так же хорошо, а хотя бы наполовину — в июне можно будет делать первый взнос за домик.

— Добром это не кончится, — вопреки общему настроению посетовал почтенный сеньор в легком пиджаке.

На него немедленно обрушился шквал возмущения истинных патриотов, но вместо отповеди он просто потыкал пальцем в маленькую газетную заметку — «Гарольд Вильсон произнес речь в парламенте».

— Ерунда! — скрюченный дедок аж распрямился от распиравших его чувств. — Он обязан сказать речь, он ее сказал. Этим все и ограничится.

И вернулся к своей отбивной-миланесе.

Взмокший Торрелио таскал подносы с пирожками-салтеньями и фрикадельками-альбондигас под боливийским соусом ахи, которыми и славилась его закусочная и потому на крики и споры внимания не обращал — он зарабатывал деньги!

Но в следующие дни все больше прислушивался — тревожные новости нарастали с каждым часом. Во-первых, англичане затребовали заседание Совета Безопасности ООН и провели резолюцию с осуждением Аргентины и требованием немедленно вывести войска. За нее проголосовали все, кроме воздержавшихся СССР и Китая. Во-вторых, американцы вывели из Норфолка и отправили на юг корабли 2-го флота. В третьих, Советы объявили, что учения закончатся до 20 апреля, так как они «приурочены к столетнему юбилею со дня рождения Ленина». В четвертых, верфи Виккерс объявили, что повреждения «Арк Рояля» настолько незначительны, что авианосец может хоть сейчас отправиться в Южную Атлантику. А почтенный сеньор ко всему добавил, что у Вильсона не очень хорошо с экономикой и если правительство лейбористов будет жевать сопли, то переизбрания им не видать.

Напоследок русские успели проехаться эсминцем по рубке некстати подвсплывшей атомной субмарины «Дредноут», только новости об отправке в ремонт еще одного английского корабля никого уже не обрадовали. Прежнее воодушевление сменилось мрачным ожиданием — британская армада, будто снежная лавина, начала свое неостановимое движение на юг.

На фоне этого движения почти незамеченным прошли сообщения о