Что в нём есть такого? Почему не получается перешагнуть и оставить всё в прошлом? Может, потому что он просто не желает оставлять меня в покое? Появляется снова и снова, и снова?

Спокойная музыка, тепло, запах кожи и кофе – от них меня форменно начало клонить в сон. Глаза слипались, телефон то и дело падал из рук. В какой-то момент отрубилась и проснулась только от одного прекрасного и страшного одновременно ощущения – он прикасается ко мне. Будит. Легонько трясёт за плечо.

Слабо и безвольно наслаждаюсь его руками на своём теле и вдыхаю запах. Пахнет счастьем. Горьким, сладким, терпким…

Накачиваю себя им под завязку, не могу сопротивляться самой себе, притворяюсь спящей, лишь бы растянуть это мгновение.

— Князева, — повторяет он и отстёгивает ремень безопасности.

Всего на мгновение его руки обхватывают за талию, а мне уже хочется поддаться навстречу и прижаться к нему.

Тьма! Мира, будь сильнее! Просто! Будь!

— Мм, — отрываю глаза и притворно прикрываю рот ладошкой, словно зеваю. — Мы уже приехали?

Нервное движение широких плеч, он сглатывает и отодвигается в сторону. Не хочу верить в то, что вижу. Как Никита реагирует на меня, как смотрит… но мне ведь это не приснилось, правда?

— Да, — коротко кивнул.

— Спасибо, что подвёз, — я решительно дёрнула за ручку и на сей раз проблем с открытием двери никаких не возникло. — Пока.

Огромные хлопья снега кружились и падали на асфальт, укрывая тот, словно тёплым покрывалом. Подняла глаза к небу и залюбовалась десятками сверкающих звёзд, которые светили, как крохотные волшебные маячки. Вот та самая яркая и большая, будто притягивает к себе остальные.

— Мир, шапку забыла, — Тарасов разворачивает меня к себе лицом и надевает шапку, так что она сползает мне на глаза. В сердце мгновенно защемило от сладкой боли. Зачем он это делает? Зачем? — Снег идёт, ты чего стоишь?

— На звёзды смотрю.

— Звёзды? — Никита нахмурился и запрокинул голову.

И в этот момент звёзды с небом перестали иметь своё значение, я смотрела только на Тарасова и впервые поняла, почему я его люблю. Ни за что – а просто так. Ведь нам не обязательно любить человека за что-то. Любишь улыбку, ямочки на щеках, взгляд, полный льда, тепло сильных рук, смех… всего и полностью.

Может быть, однажды это пройдёт, но знаю точно – первая любовь не забывается, какой бы жестокой и злой она не была. Несмотря ни на что тот человек, к которому ты испытываешь такие чувства останется в твоем сердце навсегда. Это любовь. Пьяная, фатальная, уничтожающая и сладкая…

— Хочешь кофе? — Ник перевёл взгляд на меня. С его волос стекала вода от растаявшего снега, а мы стояли и смотрели друг на друга, как два идиота посреди зимы.

Не знаю про Тарасова, но я точно была идиоткой. Понимала, что если не скажу решительное «нет» сейчас, то уже никогда не смогу отказать ему.

Попу в кулак, отшивай и властвуй!

Мирослава

— Ой, дура! — простонал Даня и заслонил лицо ладонями. — Как есть, идиотка.

Ну, и почему сразу дура?

— Дань, ну ты ведь не дослушал даже! — нахмурилась и подлила в кружку ещё зеленого чая. — Между прочим, ушла домой. Одна.

— И никакого «кофе»? — усмехнулся друг, отчаянно жестикулируя, намекая на что угодно, но только не на кофе. Пошляк!

Никакого кофе.

Первые пять минут была уверена, что поступила правильно. Отправила Никиту домой, а сама завалилась спать вместе с Лютиком. Разве я могла просто поверить, что он изменился? Один хороший поступок не способен изменить всего остального. И, как бы мне не хотелось думать иначе, надо сжать зубы и перетерпеть. Всё пройдёт.

— Да ты кремень, подруга! — Даня похлопал меня по плечу. — Уважаю, мать. Послать мужика после такого – это сильно. Ревела?

— Ревела, — кивнула и шмыгнула носом. Совсем по-детски. — Я его люблю и не выкинешь это, не денешь никуда. Понимаешь?

— Понимаешь, — откинулся на спинку стула. — Но, кажется, у меня началась реабилитация после Насти.

— Серьёзно?

— Помнишь официантку из кофейни? — улыбнулся парень. — В пятницу ходили в кино, сегодня позвал на свидание. Согласилась.

— Очень рада за тебя, — подняла чашку в знак его неоспоримой победы. Мы с Даней чокнулись. — Пора забыть о Насте.

— Угу, — хмыкнул он. — А тебе о Никите.

А вот уже сложнее. Миссия невыполнима!

Как забыть того, кто никак не хочет исчезать?

Да я и сама хороша. Такая слабая, безвольная и бесхарактерная рядом с ним. Самой стыдно, какой вчера была. Позволяла трогать себя, потому что хотела чувствовать его руки, дышать им. Насладиться хоть в последний раз близостью с парнем, который никогда не будет моим.

Но тот Никита Тарасов, которого знаю, не стал бы стоять под снегом и смотреть на звёзды. Этот парень не романтик, нет. Скорее, чёрствый циник, что купит эти самые звездочки. Все до одной. От полярной и до последней.

Был последний день каникул, я пыталась доделать все дела. Выпроводила Даню на свидание, съездила к маме с отчимом. Застала только маму, потому что у Яси начали резаться зубки, дядя Андрей всю ночь не спал, с дочкой сидел. Мама тоже поспала всего пару часов. Выглядела очень усталой, сонной, но счастливой.

Сначала она правда очень нервничала. Хотела со мной поговорить, но всё ходила вокруг да около. Боялась начать беседу. Пришлось буквально щипцами вытягивать.

Оказалось, что в Питер приехал отец со своей семьей. К той, к которой ушёл от нас когда-то. Бросил, вернее сказать. Чудесным образом сумел найти маму. Для чего, не известно истории, но хочет и со мной встретиться. Телефон свой оставил, просил позвонить.

Мама считает, надо наладить отношения. Ну, а я… мне был нужен папа три года назад. Нам с мамой. Но сейчас не готова впускать отца в свою жизнь. Видеться с ним, разговаривать – это слишком. Он перестал для меня существовать.

На работу в издательство поехала уже в испорченном настроении, врубила в наушниках грустную музыку и принялась подбирать эскизы для завтрашней арт-выставки. По сути, сегодня выходной, но половина сотрудников на своих местах. Нас ждёт очень важное мероприятие. Выставка с участием зарубежных инвесторов.

— Плохой день? — раздался голос Евы Игоревны. Она улыбнулась и протянула мне стаканчик с кофе. — Держи-ка, взбодрись.

Женщина оглядела свой кабинет придирчивым взглядом, вздохнула и покачала головой. Я поставила песню на «стоп», чтобы не пропустить чего-то важного.

— Ох, ну я же просила не приносить эти цветы сюда! — она чихнула (явно аллергия на пыльцу имеется!) и упала в кресло. — Всё тащат и тащат проклятый гербарий.