очках держал против моего виска браунинг, дуло которого стукалось мне в голову на ухабах. Полнейшее мое равнодушие к этому боевому его приему привело к тому, что он вскоре спрятал оружие в кобуру. Затем несколько вопросов относительно моего дела и совершенно спокойные мои ответы на них окончились тем, что первоначальное неприязненное ко мне отношение превратилось в благожелательное. У Таврического дворца снаружи и в залах, по которым я проходил, была масса народу, и никаким оскорблениям я не подвергался, как об этом неверно сообщали газеты. Действительно, всего один долговязый, кавказского типа человек произнес из дальних рядов: „Изменник“. Я остановился и, глядя на него в упор, громко ему ответил: „Неправда!“. Тип настолько уменьшился тогда в росте, что головы его больше не стало видно, и я спокойно продолжал дорогу, без малейших каких-либо инцидентов».

Из воспоминаний участников задержания бывшего министра: «За домом, где проживал Сухомлинов, был учрежден надзор. 1-го марта мне сообщили, что по черному ходу будто бы прошел Сухомлинов, и что около дома собралась толпа, желавшая учинить над ним самосуд. Указав толпе, что в наши задачи не входит производить самосуд, так как Сухомлинов не избежит суда, я с депутатами от той же толпы прошел в квартиру. Мне сказали, что Сухомлинова нет дома. Но при обыске Сухомлинов совершенно случайно был найден в своей спальне под периной и с подушкой на голове. Ему было предложено немедленно же одеться, Сухомлинов заявил, что пребывание его известно председателю Государственной думы Родзянко, которому он будто бы послал письмо. Сухомлинов утверждал, что он не скрывался. При обыске квартиры найден один револьвер. Об обыске составлен акт, оставленный у госпожи Сухомлиновой за подписями всех присутствующих. При выходе Сухомлинова толпа кричала: „Изменник, продал родину!“ и хотела сорвать с него погоны. Сухомлинов, бледный, как полотно, и трясущийся, поднял руку и стал клясться, что он невинен, спрашивал, почему Россия недовольна им, ведь он к началу войны выставил четыре с половинной миллиона войск, что он был во главе военного ведомства и все было благополучно. После этой своей речи он был посажен в автомобиль и доставлен в Государственную Думу».

Суд проходил с 10 августа по 12 сентября 1917 года Председателем суда был сенатор Н. Н. Таганцев, обвинителем В. П. Носович, защитником М. Г. Казаринов. Сухомлинову были предъявлены обвинения в измене, в бездействии власти и во взяточничестве. Большинство обвинений не подтвердилось, однако Сухомлинов был признан виновным в «недостаточной подготовке армии к войне» и 20 сентября 1917 года приговорен к бессрочной каторге и к лишению всех прав состояния. В качестве соучастницы была привлечена также жена Сухомлинова, которую вскоре оправдали. Каторга была заменена на тюремное заключение, и Сухомлинов был заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. После Октябрьского переворота переведен в тюрьму «Кресты». По амнистии, как достигший 70-летнего возраста, 1 мая 1918 года освобожден и выехал в Финляндию, а оттуда в Германию. В эмиграции написал воспоминания.

Владимир Иконников – исследователь, у которого я многому научился

Он родился 9 декабря 1841 года в Киеве, в семье отставного офицера-ветерана Отечественной войны 1812 года. Окончил историко-филологический факультет Киевского университета в 1865 году, став в 1869-м доктором истории, а в 1871 году его профессором. 8 октября 1873 года Владимир Степанович был избран главным и бессменным редактором «Университетских известий». При открытии в 1872 году в Киеве одного из важнейших для изучения Украины Исторического общества Нестора-летописца был его членом-учредителем, а с 20.05.1874 по 20.11.1877 – его председателем. Автор многочисленных научных трудов по историографии, источниковедению, истории науки, культуры, общественно-политических движений в нашем отечестве. Все его произведения имеют богатый фактический материал, который и поныне дает нам полную и ясную картину прошлого. Исчерпывающее исследование источников и литературы, документальность изложения составляют основу и отличительные свойства, как самостоятельных работ, так и многочисленных критических статей, написанных Владимиром Степановичем. Но главный труд – это капитальный «Опыт русской историографии». Почти на 2000 страницах исследования мы получаем уникальную возможность постигнуть все величие нашей отечественной истории. Как жаль, что современное состояние дел не позволяет не только переиздать, но хотя бы допечатать неосуществленное издание третьего тома.

В последние годы жизни Иконников стал кабинетным ученым, сказался и возраст, и политическая обстановка в городе. Ошарашенный господствующими культами насилия и безграмотности, ученый умер в Киеве 26 ноября 1923 года.

Кто помнит Дмитрия Пихно?

Когда-либо вообще вспоминали главных редакторов газет, которые, самозабвенно формируя лучшие печатные издания, средства информации, – заведомо были обречены на безвестность? Для примера возьмем Д. И. Пихно, четверть века бывшего главным редактором газеты «Кiевлянинъ». Она со дня выхода в 1864 году сразу стала самой главной и самой читаемой газетой всего Юго-Западного края (напомню, территории трети самой населенной части современной Украины, а тогда это была совокупность трех губерний: Киевской, Волынской и Подольской). Громадный регион разворошило кровопролитное Восстание 1863 года. С первых дней существования газеты в ее девизе «Этот край – русский!», подразумевался исключительно религиозный подтекст, так как имелось в виду только православное, а не другие вероисповедания. Прежде всего католики, которых в крае проживало много, и они были более образованными и имущими. Активное участие Дмитрия Ивановича в газете приходится на период с 1877 по 1913 годы. Это время интенсивного экономического подъема Российской империи, время обострения социальных и национальных противоречий, которые привели к позорному поражению в русско-японской войне и к 1-й русской революции.

Пихно Дмитрий Иванович. Фотография 1900-х гг.

Д. И. Пихно родился 1 января 1853 года в Чигиринском уезде Киевской губернии, в семье крестьянина-хуторянина. (Еще до раскулачивания в 1930-х годах существовал Пихнов хутор). Иван Пихно приписался к мещанскому сословию и служил управляющим или экономом в имениях пионеров сахарного дела, знаменитых Яхненко-Симиренковых, являясь дальним их родственником. Тем не менее, многочисленность детей, как было принято в крестьянских семьях, не позволяли отцу выйти из нужды. Настойчивость и жажда знаний любого способного ребенка, юноши давала возможность даже в царской России «выбиться в люди». В 1862 году десятилетний Дмитрий, по прошению старшего брата, ученика 6-го класса, был принят во 2-ю гимназию. А так как жил в большой нужде, то со второго полугодия был освобожден от платы за право учения, а с 5-го класса сам начал давать уроки. Способный мальчик уже тогда обращал на себя внимание. Досрочно окончив гимназию в 16 лет, Дмитрий не смог поступить в университет из-за своего малолетства. Поэтому его принимают домашним учителем в семье великого педагога К. Д. Ушинского, рано умершего и похороненного в Выдубицком монастыре. Год, проведенный среди близких Константина Дмитриевича, сильно повлиял на юношу. Достигнув