Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скажи ей, – бросил Леру.
Майор потер глаза.
– Мы поговорили с водителем грузовика, который утверждает, что видел девушку, соответствующую описанию вашей дочери, на остановке на шоссе к северу от Таоса.
Ева переводила взгляд с одного мужчины на другого.
– И вы говорите мне это только сейчас?
– Это только что всплыло, – буркнул офицер. – Мы допросили его сегодня утром.
Ева сглотнула.
– Она была с другим дальнобойщиком?
– Он так думает, – сказал Майор. – Выглядело так, как будто она, возможно, была… эм-м…
– Подцепила его, – подсказал Кайл с сардонической улыбкой.
Ева глубоко вздохнула.
– Благодарю вас, джентльмены. По крайней мере, это дает мне повод продолжать. – Она вздохнула. – Тяжело быть родителем. Я знаю, вы все понимаете.
Леру улыбнулся. Зубы у него были белые, острые, с идеальными коронками. Пасть хищника.
– Мы делаем для наших детей все, что в наших силах, миссис Фостер, но иногда… Что ж, иногда этого просто недостаточно.
Глава тридцать третья
Констанс ФостерНихла, Нью-Мехико – наши дниПозже тем же вечером я позвонила Лайзе из относительной безопасности своего дома. Было уже больше восьми, и снаружи начала сгущаться тьма. Разговаривая с сестрой, я обыскала все углы дома в поисках змей. Голос Лайзы звучал устало, сонно, ее речь была немного искажена. Я спросила, в чем причина.
– Да все в порядке…
– Лайза, ты же понимаешь, что я слишком хорошо тебя знаю? – Тишина. – Лайза!
– Это из-за дома. – Пауза. – Возвращайся.
– Мы уже проходили через это. – Регулярно, в каждом разговоре. – Я не могу.
– Я хочу, чтобы ты приехала. Была со мной. – Еще более невнятно. – У меня есть план. Для нас обеих. Ты увидишь.
Я опустилась в кресло в гостиной.
– Лайза, что ты принимаешь?
– Просто успокоительное. – Она рассмеялась – громким, пронзительным смехом. Не обычный смех моей сестры. – Это происходит снова.
Я выпрямилась.
– Что происходит?
– Шумы.
Лайзе не нужно было больше ничего говорить. Подвал, запертая комната. Сколько ночей я провела, лежа там, прислушиваясь к шорохам, напуганная до полусмерти? Я подняла глаза и увидела отражение своего лица в окне.
Меловая кожа, большие усталые глаза. Мне не понравилось, что я похожа на призрак самой себя.
– В подвале никого нет, – твердо произнесла я. – Просто Ева вбила эту мысль в наши головы. Истории о привидениях, раньше пугавшие нас.
– Я уверена, что слышала.
– Я говорила с двоюродной сестрой Евы, той, что из Филадельфии. Келси исчезла. Она не жила в Вермонте. Эти сказки были предназначены для того, чтобы напугать нас, контролировать нас.
– Я уверена, что слышала.
– Держись подальше от подвала, Лайза. Ты сведешь себя с ума.
– Царапается. Шуршит. Стонет. Что, если она там, внизу, умирает с голоду теперь, когда тети Евы нет?
– Начнем с того, что там никого никогда не было. Ты меня слышишь? Все это было частью безумных игр разума Евы.
Лайза всхлипнула.
– Я точно кого-то слышала. Пожалуйста, пожалуйста, вернись домой! Мне страшно, Конни…
– Лайза, – сказала я строго, – остановись. Если тебя это так беспокоит, попроси Дейва или Кук спуститься вниз и посмотреть, что находится в той комнате. Найдите ключ от висячего замка и откройте дверь. Ты увидишь. Подвал будет пуст, как и был всегда.
– Ты действительно так думаешь?
– Даже Ева не стала бы держать женщину взаперти более двадцати лет.
– Ты права. Конечно, ты права, – пролепетала Лиза. Я слышала, как она успокаивается. – Доброй ночи, Конни.
– Держись, Лайза. Пожалуйста.
Но она уже повесила трубку.
В ту ночь я лежала в постели, прислушиваясь к шуму пустыни. Ветер бился о расшатанные доски моего дома. Вой койотов, эхом разносящийся по обширному пространству плоской, поросшей кустарником земли. Крик кролика.
Ночные звуки.
В Вермонте, когда я весной спала с открытыми окнами, я слышала пискунов – крошечных лягушек, чье кваканье становились оглушительными, когда садилось солнце. И сов. И койотов. И редких гагар, гнездящихся на берегах озера Шамплейн. Но, будучи запертой в подвальной комнате, я слышала другие звуки.
Грохот. Скрип досок. Стоны.
– Это она, – шептали домработницы, – дочь! Та, которая сбежала.
– Такой большой старый дом… Мыши. – Дэйв, водитель, дразнил нас, ухмыляясь. – Может быть, и крысы.
– Твое воображение, – говорила тетя Ева. Она всегда казалась искренней. Это заставляло меня усомниться в себе, в своем здравомыслии.
Но Лайза тоже слышала шум.
Я подозревала, что Кук была бы посвящена в этот секрет. Если дочь Евы Келси была заперта в том ужасном подвале, она должна была бы отвечать за ее кормление и уход за ней. Нестареющая кухарка, с ее колпаком стального цвета и строгими мокасинами, выглядела как женщина, которая знает больше, чем ей хотелось бы. Каким-то образом она выжила в доме Евы, когда было уволено бессчетное количество других работников. Она и еще водитель Евы, Дэйв Даггер.
Ветер бил в дом. Что-то ударилось в мое окно – раз, два. Я перевернулась и зарылась головой в подушку, отгораживаясь от звуков. Расшатанные доски. Может быть, мне стоит попросить Джета укрепить их?
Если Лайза слышала что-то в подвале, то, возможно, горничные были правы. Может быть, Келси находилась там, внизу. Но разве Ева не включила бы в свое завещание какое-нибудь условие для ухода за дочерью?
Ева была бессердечной сукой, это правда, но она была по-своему практичной. Оставить свою собственную дочь заживо гнить (в буквальном смысле!) – было слишком грязно.
Нет, скорее всего, Лайза слышала мышей. И крыс. Или это просто выкрутасы ее собственного разума.
Мои веки отяжелели ото сна. Еще один хлопок снаружи заставил меня ахнуть и погрузил в первый из многих ночных кошмаров. Мой маленький красный домик превратился в комнату, погребенную глубоко под особняком в Вермонте, и мы с Лайзой оказались в ловушке в его подвале. Сколько бы мы ни ломились в двери, никто не пришел нас спасать. По стенам тянулись мокрые красные отпечатки ладоней. Я не могла дышать, не могла пошевелиться. Я была похоронена заживо.
* * *К утру ветер стих, и солнце залило мою комнату желто-оранжевым сиянием. Я сползла с надувной кровати, чувствуя себя подавленной и сбитой с толку, остатки моих кошмаров пыльными тенями маячили в уголках моего сознания. Я почистила зубы, переоделась и собрала волосы в свободный хвост. Один взгляд в зеркало – и я плеснула холодной водой на свое бледное лицо. Это не помогло.
В 8:14 я вышла на улицу. Именно тогда я увидела кровь, размазанную по моей двери. Густые и засохшие полосы покрывали всю деревянную поверхность. Я обежала дом, чтобы посмотреть на окно, вспоминая звуки, которые слышала прошлой ночью.
Еще больше крови – в виде звездочек на стекле.
Я уставилась на эти брызги и отпечатки, чувствуя замешательство и страх. Солнце с его ложным комфортом искажало мое зрение, приглушая цвета, создавая на моей двери жуткую картину в стиле импрессионистов. У меня закружилась голова.
Кто был здесь прошлой ночью? Чья это кровь?
В панике я позвала Джета. Он высунул голову из-за угла дома.
– Что случилось?
Я показала ему.
Он смотрел очень долго.
– У тебя