— Что значит арестован?! А Хоми?

— Хоми Аму не арестован. Мы связались с руководством, изложили ситуацию, и решение принято.

— Что за бред?! Я ничего такого не делал! Хоми оживил труп, а я только… Я хочу поговорить с Бо-а-ра! Вы ему сообщили, что вся заваруха получилась из-за меня, да, так сказали?! Я требую, чтобы меня связали с Бо-а-ра! Почему Хоми здесь нет, почему я один должен был отчитываться?! Или… может быть, вы его вообще уже… Бу ашупа! Вы же могли имитировать его голос!

— Хоми Аму почетный ученый Священной Прародины и Первый Миссионер. А вот всех Усиму надо сажать в Копилку вообще без разбирательства, одни проблемы от вашего рода…

— Риа! Ты не права.

— Извини, Пау.

— Ага! Вы просто нас уничтожаете, да? Целенаправленно! Я сегодня вступил в Привилегию Свободы и требую разбирательства! Инспекция назначена на завтра, меня даже не проверяли в режиме IK!

— Разумеется, Привилегия Свободы у тебя остается, но воспользоваться ею ты сможешь только после отбытия наказания.

— Наказания? А где постановление Тройного Собрания?! Где резолюция? Покажите хоть один документ! Вы отрезали режимы и даже не даете мне переговорить с Бо-а-ра! На какое время отключены режимы?

— На двести пятьдесят лет, Куи.

— Что?! Какие двести пятьдесят, вы с ума сошли?

— Если прогнозы точны, то десятого Тилеу двадцать седьмого года Фиу мы обретем нашу Священную Прародину.

— Не понял, это же мой день рождения…

— Точно, Пау! Ему стукнет пятьсот пятьдесят, вот и получит подарочек, ха-ха-хи-хи!

— Риа, злорадство не красит девушку. Такое может случиться с каждым.

— Согласна, с каждым Усиму.

— Слышишь, ты… кривоногая сучка, у меня отключены опции, но плюнуть тебе в рожу я еще в состоянии. Намек поняла?

— Куи Усиму, сдерживайте свои эмоции.

— А зачем сдерживать?! Хорошенькое у вас разбирательство получилось, без суда и следствия забрали режимы на двести пятьдесят лет, а она еще издевается!

— Куи, в Копилке Знания режимы тебе не понадобятся.

— Что?! Какая Копилка?

— К сожалению, Центр принял именно такое решение. Но, как тебе уже известно, это не конец. В день обретения Прародины ты получишь новое тело.

— Да вы… не имеете права! Я буду жаловаться, вы кто такие? Да вы просто издеваетесь, запугать меня хотите, да? Приговор может вынести только Тройной Совет, а не какие-то инспекторы…

Куи вдруг понял, пазл сложился. Сволочи, подонки, убийцы, все они заодно! Центр просто истребляет Усиму! Трепыхаться бессмысленно, Бо-а-ра самый мерзкий убийца, старая тухлятина, плешивая крыса, он же ненавидит их род! Бабушка пыталась предостеречь, говорила, что надо быть осторожным и не высовываться… и он старался соблюдать Правила! Все его нарушения не страшные, у Хоми гораздо хуже, вот гады, даже на Привилегию Свободы им плевать, его просто подставили! Он Усиму, и, значит, его место в Копилке! Они вычислили, что он знает правду о Копилке, пусть невольно, какая разница?! И наверняка Бо-а-ра в курсе, что он собирался искать Календарь Катастроф! Куи совсем забыл, что несовершеннолетний не должен знать дату Последней Катастрофы, так почему нельзя было объяснить нормально?! Он подождал бы тридцать лет, он бы просто забыл… Хоми говорил, что Миссия должна быть согласована с Центром — видимо, нужно было согласовать с Бо-а-ра поиски Календаря… Черт, что теперь гадать, где он оступился… везде оступился, потому что он Усиму! Во время вступления ему зачитывали какие-то права и обязанности, а он не сфокусировался, подумал, что потом изучит, черт, черт! Они сообщили ему дату возвращения Прародины в насмешку, потому что бросят в Копилку! Бу ашупа! Это будет день его рождения… через двести пятьдесят лет! Надо что-то придумать — может быть, покаяться, попросить отсрочки, есть же у них исправительные работы, что угодно… всё что угодно, только не Копилка…

— Куи, нам пора ехать. Выведи машину из гаража, вот ключи. Боу, я думаю, надо стереть память всем, кроме Марьи Ивановны, начиная с 18.46 и на час вперед, на всякий случай. Как считаешь?

— В радиусе?

— Десять километров.

— Ничего себе!

— Есть другие предложения?

— Тебе виднее, Пау. Кстати, там уже шесть трупов, дети в основном.

— Ясно. Куи, чего ты ждешь? Выводи машину.

— Простите, у меня один вопрос…

— Куи, ты слышал? Там детишек топчут, все вопросы будут потом. Выполняй.

Люба потихоньку приходит в себя, разбудить ее было непросто. В гостиной возникла перепалка, слышнее всего доносился голос Олега, вот вздорный характер… даже в такой напряженный момент не может не поскандалить. Сейчас всё стихло, как они думают выбираться?.. Около получаса прошло, никто их не зовет…

— Марья Ивановна, у меня такая слабость… я прям не знаю, мне кажется, я ходить не смогу…

— Ну а мы потихонечку, понемножку… Давай, попробуем сесть сначала… Видишь — получается… Нет, назад не укладывайся, дай-ка я тебе подушку подложу… Вот, посиди, потом и встать попробуем, это лекарство тебе такое сильное дали, ничего страшного…

— Пить очень хочется.

— Воды принести? Ладно, сейчас принесу.

О Господи! Она уже была в дверях, когда услышала грохот. Люба упала с кровати, да что же такое… обмякла вся, неужели сознание потеряла?

— Люба, Любочка, девочка! Давай, давай же, приходи в себя…

Марья Ивановна бьет Любу по щекам, пытается приподнять, ну до чего тяжелая, такая худенькая, а никак… дышит хоть? О Господи… дышит! Наконец удалось поднять ее на постель, вот так, ну что такое… Глаза вроде открылись и опять закрылись, надо позвать кого-нибудь! Одной не справиться, девочке совсем плохо…

Марья Ивановна устремляется вниз, в гостиную… никого нет! Как так? Где же они?.. О Боже, неужели решили уехать и оставить их на растерзание?! Она распахивает входную дверь — фу, слава те, все здесь, во дворе… Марья Ивановна видит машину на больших колесах, аты стоят чуть поодаль, Олег что-то выкрикивает по-своему… Она хочет подойти к ним и попросить помощи, но вдруг… о Господи… Появились ярко-красные лучи! Кажется, у них какие-то приборы в руках. Точно, лучи выходят оттуда. И они направляют их на Олега! Олег тоже становится красным, всё краснее и краснее, он уже искрится, о Боже, Боже, что это такое… будто облако красной светящейся пыли закружилось, облако оседает и тухнет… и лучи исчезли… Там стоят теперь трое, где Олег… Где же он, неужели?! Марья Ивановна отрывает от земли правую ногу, затем левую, уже лучше, лучше… она идет на непослушных ногах, идет, потому что… а они заметили, смотрят на нее… а она смотрит туда, где только что был Олег… там… там… кучка неостывшего пепла, ее сердцевина еще красная, о боже, о боже…