Значение Нила в жизни древнего египетского государства было исключительно большим. Во время ежегодных осенних разливов Нил орошал всю долину; оседавшие речные наносы поддерживали плодородие ее почвы в борьбе с наступающими песками пустыни, и, кроме того, Нил являлся единственной транспортной артерией страны. Вот почему египтяне создали культ Нила еще на ранних ступенях формирования их религии. [24]

Не было ничего более важного для египтян, чем уровень воды в Ниле. Судьба всего живого на огромных пространствах Египта от самой маленькой птички до династий фараонов зависела от разливов великой реки. Люди ждали разлива как манны небесной, волновались. И жрецы были единственными, кто в государстве знал, какая судьба ждет Египет — хватит ли запасов продовольствия до следующего разлива Нила, какой ожидается будущий урожай, какие годы будут засушливыми.

Итак, мы идем на встречу с жрецами.

Мы можем представить, как это могло бы быть из записанного историком и писателем В.С.Соловьевым рассказа авантюриста XVIII века графа Калиостро об общении со жрецами в Египте, если, конечно, верить этой истории [29]:

"Мой воспитатель Альтотас, великий мудрец, один из носителей высочайших знаний, собиравшихся в человечестве от начала веков и до наших дней, объявил мне, что считает меня достаточно подготовленным и достаточно крепким, чтобы проникнуть в храм познаний и выдержать там испытания, каким должен быть подвергнут всякий, кто желает доказать, что он в силах снести на своих плечах великую драгоценную ношу.

Но не он сам посвящал меня. Он представил меня другому мудрецу, великому иерофанту.

Мне были даны все нужные указания. Я должен был очиститься и подготовиться к ожидавшему меня. Я долго молился и постился. И вот, наконец, настал день, когда я, по чистой совести, сказал моим наставникам, что я чувствую себя готовым…

В сопровождении старого иерофанта среди глубокой ночи мы отправились из древнего Мемфиса…

Иерофант ударил молотом в один из древних камней… и камень поддался, перед нами оказалась маленькая дверца. Мне завязали глаза и повели меня. Я знаю, что мы спускались вниз по ступеням лестницы и спускались долго. Когда мне развязали глаза, я был в обширном зале, ярко освещенном откуда-то сверху.

Передо мною находился значительных размеров и удивительной древней работы сфинкс. Никогда до тех пор это таинственное изваяние так меня не поражало. Я не мог оторвать от него взгляда. На меня глядело своими каменными неподвижными глазами прекрасное и страшное, холодное и загадочное человеческое лицо. Непостижимое существо: и ужасающее, и притягивающее к себе — голова женщины, тело быка, лапы и когти льва и огромные крылья!..

Иерофант подошел ко мне и положил мне на плечо руку. "Сын мой, — сказал он, — прежде чем идти дальше, остановись и вглядись в этого сфинкса. С первого взгляда он ужасен, он может представиться тебе чудовищем. А между тем это символ глубочайшей красоты и правды! Этот сфинкс не что иное, как заглавный лист той великой книги, читать которую ты желаешь. Это первая загадка, великая загадка!

Два посвященных поднесли мне в эту минуту длинную белую одежду… и на мне не оказалось ничего, кроме этой длинной туники и сандалий на ногах.

Тогда иерофант подвел меня ближе к сфинксу и заговорил: "Гляди, ты видишь человеческую голову, голову женщины. Она олицетворяет человеческий разум, который, прежде чем выйти на арену будущего, должен изучить цели своих желаний, средства их достигнуть, препятствия, каких следует избегать, и предстоящие испытания… Тело быка означает, что человек, вооруженный знанием, должен, подобно сильному и крепкому быку, неустанной волей и беспредельным терпением прокладывать шаг за шагом путь, ведущий к успеху или падению… Когти льва обозначают, что для того, чтобы достигнуть цели, намеченной разумом, недостаточно хотеть, а надо сметь… Орлиные крылья, гляди, они не приподняты, они опущены и прикрывают собою сфинкса — так вот, такими же орлиными крыльями, как густым и непроницаемым покровом, следует скрывать свои планы до тех пор, пока настанет время действовать решительно, и в дерзновенном орлином полете вознестись на беспредельную высоту.

Умей же, сын мой, видеть верно и желать справедливо, умей дерзать на все, что позволяет тебе твоя совесть, умей молчать о твоих планах…

Семь гениев, хранителей священного ключа, запирающего прошедшее и открывающего будущее, возложат на твою голову венец "властителей времени", и ты сделаешься преемником великого Гермеса, таким же, какими были Пифагор, Платон и все мудрые маги, стоявшие некогда здесь, на том же месте, где находишься теперь ты".

Сказав это, иерофант завязал мне глаза, и я слышал, как он удалился. Кто-то взял меня за руку, и мы пошли. Опять лестница. Голос у самого уха шептал мне: "Считай ступени!" Я сосчитал двадцать две. Мы остановились. Я слышал, как отперлась тяжелая дверь и заперлась за нами… Тот, кто вел меня за руку, остановил меня и сказал: "Стой, ни шагу, иначе ты полетишь в бездонную пропасть! Эта пропасть окружает со всех сторон "храм тайн" и защищает его от вторжения непосвященных.

Прошло несколько мгновений. Потом мне было сказано: "Сними повязку!" Я снял ее, и сердце мое невольно дрогнуло. Передо мною стояло два существа в таких же длинных белых одеяниях, как и я, только один из них был опоясан золотой лентой, а другой — серебряной. У одного из этих существ была голова льва, а у другого — быка.

…И вот лестница, и я снова считаю ступени — их опять двадцать две. Передо мной — галерея, по обеим сторонам которой возвышаются изображения сфинксов. Я сосчитал их — двенадцать справа, двенадцать слева. Между сфинксами стоят высокие треножники, на треножниках горит огонь.

Неведомый мне человек в одежде иерофанта… "Сын земли, — сказал он, — да будет благословен твой приход. Тебя охраняет великая Изида, и, надеюсь, она доведет тебя невредимым до святилища, где добродетель получает свою награду. Мне дозволено ободрить тебя, объяснив тебе символы, смысл которых укрепляет сердце человека. Видишь ли ты эти изображения, начертанные на стенах галереи? Разглядим их. Слушай меня, и каждое мое слово должно остаться в твоей памяти".

Я глядел в лицо человека, говорившего мне это, и невольный священный трепет пробегал по моим жилам". [29]

Граф Калиостро действительно обладал какими-то знаниями. Не зря он закончил жизнь в заточении у инквизиции.

Но в рассказ все же трудно поверить.

Греки свидетельствовали, что жрец в ответ на вопросы молча рисовал на песке символический знак, представлявший собой змею, держащую в пасти свой хвост, что может быть понято так: посвященный хранит свои знания в тайне.

Интересно, что, как мы уже