– Макс ...

Как-то даже неуверенно она ответила на его поцелуй, и он почувствовал ее нежные и шелковистые губы. Невольно Кэтрин, не отличавшаяся маленьким ростом, приподнялась на цыпочки, потому что в его объятиях она чувствовала себя удивительно хрупкой. Даже для нее он казался слишком высоким. И слишком резким и нетерпеливым. Он наклонился немного вперед, и она под напором его губ приоткрыла свои, приглашая, заманивая и медленно воспламеняя его кровь, как хорошей выдержки красное бордо. Он замер, неторопливо лаская губами ее губы. Она обхватила его за плечи, просунув руку под пиджак, и окружающий мир начал постепенно меркнуть в глазах де Роуэна.

– Господи... Кэтрин ...

Мольба выдохнулась едва слышным шепотом, а губы сами собой соскользнули вниз, к ее шее. Кэтрин что-то вымолвила ему в ответ, но что, он не разобрал. Он наслаждался исходившим от нее нежным ароматом и тонул в беспредельном блаженстве.

Обнимая руками ее спину, он положил голову ей на плечо.

Через некоторое время он отодвинул ее.

– Мы должны остановиться, Кэтрин, – заметил он. – Я не хочу заставлять тебя страдать.

Губы ее легонько коснулись мочки его уха.

– Не решай за меня, – проворчала она.

Он поднял голову и вгляделся в ее лицо. Послеполуденное солнце сквозь только что вымытые окна заливало рассеянным светом комнату, и волосы Кэтрин казались рыжевато-золотистым нимбом вокруг ее головы. Как будто ангел спустился на землю в женском обличье, и невозможно отвести глаз от неземной красоты ее притягательного рта и высокой тугой груди.

– Вечернее солнце всегда такое красивое, тихо заметила она, как будто прочитав его мысли. – Мне хотелось бы еще немного побыть с тобой.

Де Роуэн знал, что она имеет в виду, и у него не хватило силы воли отослать ее прочь.

– Кэтрин, ты хочешь, чтобы я предался с тобой любви? – прошептал он.

Она быстрым, торопливым движением провела кончиком языка по губам и молча кивнула.

– Господи, Кэтрин! – пробормотал он. – Ты совершишь непоправимую ошибку.

И тут же поцеловал ее вновь, с нежностью обхватив ладонями ее лицо; Кэтрин тихонько простонала. Макс передвинул руки чуть выше и притронулся кончиками пальцев к завиткам волос у нее на висках. Никто из них не заметил, как из прически выскочила шпилька и упала на пол. Он чувствовал, как все сильнее и громче стучит у нее сердце. Чувствовал он и то, как колотилось его собственное сердце и как его биение отдавало в пах. Своим язычком она касалась то одного, то другого места у него во рту, и от ее нежданных прикосновений его затрясло, как если бы в него угодила молния. Ее женственная мягкость оказалась желанной для успокоения тягости его собственной плоти. В какой-то неуловимый миг он забыл обо всех своих ошибках.

Де Роуэн привлек Кэтрин к себе и покрыл ее поцелуями. Она вновь простонала и безотчетно прижалась к нему грудью и животом. Сейчас он мог овладеть ею. Без труда и с редкой легкостью. Ему оставалось только горячо умолять Бога, чтобы тот его вразумил, почему она так желает его любви. Вспомнив собственные мучительные предрассветные фантазии, Макс еще крепче обнял ее за талию, слегка приподнял, чтобы она лучше почувствовала его восставшую плоть, и задвигался взад и вперед, сознательно мучая ее и даря себе наслаждение. Он хотел узнать, как она поведет себя дальше.

Кэтрин охрипшим голосом прошептала:

– Макс, о, Макс! – Голову она запрокинула назад, и под платьем отчетливо очертились тугие груди. – Макс, пожалуйста!

Он заставил Кэтрин замолчать, с громким стоном припав губами к ее рту, в душе молясь, что, скинув с себя одежду, не обесчестит себя. Но Кэтрин уперлась руками ему в грудь и с трудом оторвалась от его губ.

– Макс, прошу тебя, – умоляюще простонала она, стараясь выпростать из-под ремня низ его рубахи. – Давай совершим нашу ошибку, Макс, люби меня, пожалуйста, люби меня ...

Макс принялся покрывать легкими поцелуями ее шею, легонько прихватывая губами нежную кожу.

– О, Кэтрин, – выдохнул он, отдаваясь набегавшим одна за одной волнам блаженства. – Какая же ты красивая. Я подарю тебе счастье, я хочу, чтобы ты была счастлива, Кэтрин ...

Она, наконец, вытащила рубашку у него из брюк, и ладони ее прижались к его нагой спине. Прикосновение ее рук буквально всколыхнуло все его существо от долгожданного наслаждения. Не в силах более противостоять своим чувствам, Макс буквально взметнул молодую женщину на руки, пронес по узкому короткому коридору и пинком ноги распахнул дверь в спальню, прежде чем к нему вернулось понимание происходящего. Комната имела почти монастырский вид, на кровати громоздилась неряшливая куча смятых простыней и покрывал, но Кэтрин, казалось, ничего не замечала. Он опустил ее на постель, сбросил пиджак и жилет прямо на пол и устремился к ней, на ходу умудрившись сбросить с ног ботинки.

Пальцы ее стали расстегивать пуговицы его брюк. Она снова поцеловала его, горячим и таким же требовательным языком все больше воспламеняя его. Его руки сами собой устремились ей под юбки, очарованно заскользили под тонким батистом белья и принялись стаскивать все ненужное и мешающее. Как сквозь сон, до ушей Макса донесся треск разрываемой материи. Он знал, что ведет себя до отвращения безобразно, как изголодавшийся зверь. Но остановиться уже не мог. Его ладонь легла на шелковистую возвышенность, пальцы почувствовали горячую влажность, скользнули внутрь. Она потянулась рукой, чтобы прикоснуться к нему. Он схватил ее за руку и поспешил прижать ее к брюкам, там, где налилась желанием плоть.

Кэтрин вдруг вся напряглась и буквально окаменела под ним.

– Макс, подожди, – выпалила она. – Просто ... подожди. Пожалуйста.

Он тут же замер и без малейшей жалости к себе соскользнул с Кэтрин. Однако она притянула его к себе обратно и обняла изо всех сил.

– Нет, – покачала она головой, и волосы ее рассыпались по его подушке. – Не надо останавливаться. Просто...

– Что?! – воскликнул он, учащенно дыша ей в шею. – Господи, Кэтрин, что ты от меня хочешь?

Он услышал, как она чуть ли не жалобно вздохнула.

– Макс, я просто хочу, чтобы ты понял, тихонько проговорила она. – Я никогда так не делала. Я ... я не умею ...

Он резко приподнял голову и увидел, что Кэтрин густо покраснела до корней волос. Святые угодники, о чем она старается ему сказать? Страсть туманила ему рассудок, и он никак не мог собраться с мыслями. Возможно, она почувствовала его растерянность, широко раскрыла глаза и обхватила его лицо горячими ладонями.

– Макс, я хочу сказать, что была замужем. Конечно, я это делала. Но ... но не так, как сейчас. Мимоходом. И я подумала, что, может быть, важно для нас обоих ... как-то почувствовать хорошенько друг друга.

Мимоходом. Слово, а потом и вложенный в него смысл он с трудом, но осознал. Она права. Их отношения чертовски важны, даже важнее, чем ему хотелось. Безжалостно задушив желание, Макс приподнялся на локте, стараясь получше разглядеть странное и необычное существо, каким она, как сейчас выяснилось; оказалась. Конечно, она не из тех женщин, с которыми он привык иметь дело.