Ольга плотнее прикрыла дверь, развернулась к Натке и прошипела:

— Какого черта вы мне не звонили?!! Нашли же меня сейчас, так почему?..

— Во-первых, Ольга Васильевна, мы пытались, — резко прервала ее Натка. — Но тщетно. По тому телефону, что был у дяди Леши, вы уже не проживали. Во-вторых, Лерка — ваша дочь. И гордыни у нее не занимать. Она просто не желала обращаться к вам за помощью!

Натка понимала, что это жестоко, но пусть так! Ей плевать, что о ней будет думать эта успешная, лощеная дамочка, которая бросила дочь и не справлялась о ее делах четырнадцать лет! И если Ольга сейчас начнет в чем-то обвинять Лерку, Натка будет бороться до конца, хотя это и не в интересах Лерки. По крайне мере сейчас!

Но Ольга и не думала что-то говорить в ответ. Она упала на стул. Плечи опустились, и на какое-то мгновение тень боли и разочарования промелькнула на красивом лице. Но лишь на мгновение.

— Понятно, — холодно сказала она. Плечи развернулись, лицо вновь закаменело. — Все верно. По-другому и быть не могло. Значит так. У меня — три дня. И за это время мы вот что должны сделать.

Последующие трое суток представляли собой сплошной ад. Натка перевезла Леру из Белых Столбов в частную клинику, куда уже успела съездить Ольга. О чем уж она там разговаривала с главврачом, Натке осталось неизвестным, но огромное количество нулей, написанных на счете, который она относила в банк, впечатляли.

Петька с Тиной обзвонили все больницы и нашли Алексея Пересветова в самой ужасной, какую только можно найти в столице, в не менее ужасном состоянии. Опять-таки неизвестно какими средствами и какими суммами апеллировала совладелица банка в Бонне, коим являлась Ольга, но через три часа после обнаружения бывшего мужа в реанимации самолет Красного Креста уносил Алексея Пересветова в Германию, в госпиталь.

Далее Ольга занялась квартирой. Натка с Тиной и бабушкой паковали вещи, а Петька с Ольгой объезжали с риелтором крупной фирмы по недвижимости все предлагаемые квартиры. Выбрали огромную четырехкомнатную квартиру в соседнем районе. Ольга провернула сделку за полтора дня, что на сегодня было просто невозможно!

Так что перевести всех троих девчонок в другую школу за полчаса не представляло для Ольги проблемы. Она даже не пошла на встречу с директором. Просто позвонила и спросила номер счета данного учебного заведения. Неудивительно, что после получения огромного компьютерного, полностью оборудованного класса директор означенной школы с радостью принял трех учениц в середине учебного года. Правда, Ольга настаивала на платной гимназии, но Фаина сказала, что это будет уже слишком. Ольга не спорила. Время поджимало. Договорились, что вернутся к этому разговору, когда поправится Валерия.

— Вроде все, — подытожила Ольга, зачеркнув последнюю запись в своем еженедельнике.

Они сидели в большой просторной кухне, среди коробок и тюков. Соня наклонилась над записями Ольги.

— Бабон!

Ольга в который раз за последние три дня улыбнулась на это свое новое имя. Сонька придумала название своей вновь обретенной бабушки, и Ольге это понравилось.

— Was? — Ольга часто соскакивала на немецкий. Все уже привыкли. Они вообще привыкли к этой энергичной, немного холодной женщине.

— А что это за запись? — И Сонька указала на самую последнюю строчку.

На исписанном листке, под последним номером значилось: «С ним — по максимуму». Натка автоматически прочитала и похолодела. Она подняла глаза на Ольгу. Но та только легко щелкнула Соньку по носу.

— Любопытство — порок. — Сонька надула губы и убежала к себе в комнату. Теперь у нее была своя личная комната, чем она очень гордилась.

— Тетя Оля, это что... Это... про Вадима? — Натка с трудом выговорила это имя.

— Не беспокойтесь. Вы больше его не увидите и не услышите. Этим занимаются определенные люди за определенные деньги, — жестко сказала Ольга и зачеркнула последнюю запись. Да так сильно, что прорвала бумагу.

Ни тогда, ни впоследствии никто из героев этой истории не поднимал тему Вадима Радова. Будто и не было человека. Ни милиция, ни прокуратура даже не присылали никаких уведомлений. Может, ради интереса Натка и задалась бы вопросом — а собственно, какая дальнейшая судьба этого монстра? Нашли ли его или он до сих пор катает шары где-нибудь в Свистодуйске? Но каждый раз ее останавливало воспоминание о той короткой встрече Ольги с двумя странного вида мужиками, невольной свидетельницей которой она, Натка, стала.

Они провожали Ольгу в аэропорт. Фрау Шредербаум торопилась, боясь не успеть на регистрацию, все время кого-то высматривая в толпе. И когда, наконец, со всеми перецеловавшись, она двинулась к стеклянной перегородке нейтральной территории, Натка увидела, как на долю секунды Ольгу остановили двое здоровенных мужчин в кожаных плащах. Они даже не разговаривали между собой. Просто один кивнул, и Ольга кивнула в ответ. И все. Натка до сих пор не понимает, что это было, но ощущение, что эта краткая сценка как-то касалась Вадима, не покидает ее до сих пор. И странная уверенность, что этого человека просто уже нет на свете.

Ольга улетела в другой мир. Мир богатства, пляжей и казино. Там — ее новая жизнь, семья, друзья. Но даже оттуда она держала руку на пульсе судьбы своей бывшей семьи. Натка раз в неделю звонила ей и давала отчет, что и как происходит. И несмотря на все, что Ольга для них сделала, Натка все равно не чувствовала ее своей и не знала, как на все это среагирует Лерка.

Рано или поздно ей придется рассказать, кто вытащил всю ее семью из бездны.

— ...Прости, Наташа, ты дозвонилась? — Голос Матвея вывел ее из задумчивости.

Он стоял в проеме двери, высокий, поджарый, красивый мужик сорока лет. Ах, если бы другие обстоятельства, если бы другое время, то может быть...

— Ах да, спасибо. Я звонила...

— Я знаю, с кем ты говорила, — оборвал ее врач. — Я ухожу. Может тебя подвести? — И его красноречивый взгляд невольно остановился на ее припухших, искусанных в нервном напряжении губах.

Натка на секунду задумалась. Чего проще — вот прямо сейчас поехать с ним, куда он позовет. И забыться хоть бы на несколько часов. Уйти от жестких реалий этой проклятой жизни. Урвать только для себя кусочек призрачного спокойствия и, может быть, даже счастья. Она так устала! Так устала от всего, что происходит в последние полгода. От работы, от проблем родной подруги и... от своего одиночества.

Матвей правильно истолковал ее замешательство. Он медленно подошел к ней и положил сухую, прохладную ладонь на оголенную в разрезе свитера шею.

— Тебе надо расслабиться. Просто расслабиться и ни о чем не думать.

— Я ТАК не умею. И... не могу, — прямо смотря ему в глаза, медленно ответила Натка.

— Ты похожа на загнанную лошадь, — убрав руку, уже совсем буднично сказал он, — остановись хоть на мгновение.

— Это совет врача? — усмехнулась Натка, вешая свою сумку на плечо. — И ты — лекарство?