Второй рейх не был диктатурой. Чтобы сохранить лояльность новых подданных кайзера, канцлер наделил законодательной властью две палаты: бундесрат, представляющий земли, и бундестаг – нижнюю палату рейхстага, избираемую немецкими мужчинами в возрасте старше двадцати пяти лет. От довоенных лет империя унаследовала три партии: консерваторов, прогрессистов и национал-либералов. Теперь к ним добавились ожесточенная католическая партия и еще более злобные социал-демократы. Именно этим пятым предстояло омрачать последние годы Большого Круппа, как теперь стали называть Альфреда. Основателем Социал-демократической партии Германии (СДП) был Фердинанд Лассаль, одаренный и эксцентричный последователь Маркса, начавший в 1863 году в Лейпциге организовывать союз немецких рабочих. В следующем году он был убит на дуэли. Большой Крупп относился к нему с презрением. Кстати, Альфреда бесконечно забавлял тот факт, что оружейным цехам Шнайдера в 1870 году был нанесен ущерб забастовкой, руководителем которой был Адольф-Альфонс Асси, не менее сумасбродный член марксистского Интернационала, увлекавшийся тонкой вышивкой (в 1871 году его, как и других парижских коммунаров, ждала катастрофа). Потом СДП призвала к забастовке всех горняков нового рейха. В их числе были и рабочие принадлежавшего Круппу месторождения Граф-Беюст. И тут внезапно социал-демократы перестали вызывать смех. Он написал приказы о том, что «ни сейчас, ни когда-либо в будущем участник забастовки не будет принят на его предприятия, как бы они ни нуждались в рабочих руках». Альфред хотел, чтобы все ясно поняли: он имеет в виду забастовки во всех сферах, не только у него. «Если в какой-либо группе забастовка будет представляться неизбежной, я немедленно появлюсь там, и мы позаботимся о том, чтобы разрешить конфликт. Я намереваюсь действовать совершенно беспощадно, поскольку, как мне видится, никакой другой курс невозможен… То, что не гнется, может сломаться».

По зрелом размышлении он теперь пришел к выводу, что «Лассаль с его философией посеял дьявольские семена». Чтобы истребить их, он составил один из самых значительных документов за четырехвековую историю династии Круппов. Альфред назвал его «Общими положениями от 9 сентября 1872 года». Выпущенные вскоре после стачки горняков, «Общие положения» включали в себя семьдесят две статьи; они были подписаны Альфредом как единственным владельцем фирмы и выданы каждому рабочему. На протяжении почти столетия «Общим положениям» предстояло оставаться основным законом концерна. Не будет преувеличением назвать их планом для всей германской промышленности. Все, что появлялось в последующие десятилетия – жесткая система субординации, интеграция по вертикали и горизонтали, создание картелей, – было в сжатом виде сформулировано в этом превосходном готическом сценарии. В то время, однако, единственный владелец был в основном поглощен профсоюзами. Были точно объяснены права и обязанности каждого крупповца с жестким упором на обязательства рабочего перед фирмой: Вся полнота власти должна использоваться против проявлений недовольства и подпольной деятельности. Тем, кто совершает недостойные поступки, никогда не будет позволено оставаться безнаказанным и избегнуть общественного позора. Добро, как и зло, надо исследовать под микроскопом, потому что только так можно познать истину».

Предприятие имело право на «полную и безраздельную энергию» сотрудника, от рабочих ожидали проявления пунктуальности, верности, уважения к «доброму порядку» и свободы от «всяких предвзятых влияний». Чтобы ни у кого не возникло превратного толкования последнего пункта, было еще положение о том, что «отказ от работы» или «подстрекательство к этому других влечет за собой исключение сотрудника из членов концерна». «Ни одному лицу, о котором известно, что он принимал участие в подобного рода нарушении порядка где-либо еще, не может быть предоставлена работа в фирме». В общем, черный список был теперь официальным.

Чужеземцам может показаться странным, что «Общие положения» Альфреда считались и до сих пор считаются в Эссене либеральными. Но дело в том, что впервые немецкая фирма формулировала и свои обязанности перед сотрудниками. Крупповцы могли претендовать на «медицинское обслуживание, фонд помощи… пенсионное обеспечение, больницы, дома для престарелых» и даже – хотя это вступило в силу только в 1877 году – на крупповскую «организацию пенсионного обслуживания». Ничего подобного или пусть отдаленно напоминающего это невозможно найти в архивах других титанов, которые появлялись в результате индустриальной революции. Альфред добивался трансформации Эссена в самый крупный и самый стабильный промышленный город. Его небольшие жилые поселки, названные по имени предков Круппа, уже функционировали. Он построил хлебозавод, винный магазин, скотобойню, гостиницу, создал благотворительный фонд помощи семьям, пострадавшим от периодических наводнений в Руре. Для безработных были суповые кухни и программы общественных работ, поразительно похожие на те, что стали появляться шестьдесят лет спустя, во времена Великой депрессии. Еще до того, как СДП смогла создать работоспособные кооперативы, крупповская «Консум-Анштальт» – сеть некоммерческих розничных торговых точек, открытых для всех сотрудников и членов их семей, – уже действовала. Конечно, тот, кого увольняли, терял все, включая пенсию. Однако в других местах пенсий не существовало вообще. Возможно, Альфред был безумным гением, но в том, что он был гением, сомневаться не приходится.

Подобный патернализм, как отмечают некоторые историки Рура, находился в противоречии с развитием социальной и политической обстановки того времени. Крупп того и хотел. Несмотря на его неоднократные утверждения о том, что бизнесмены стоят вне политики, «Общие положения» представляли собой политический документ. Альфред послал кайзеру копию, которая до сих пор хранится в архивах Круппа; на титульном листе его жирным, неровным почерком написано: «Первоначально предназначалось для защиты и процветания завода. Кроме того, это полезно для предотвращения социалистических ошибок». Среди тех, кто оценил значение документа, был канцлер Вильгельма. Параллели между текстом Альфреда и законодательством Бисмарка в области социального обеспечения 1883, 1884 и 1889 годов не вызывают сомнений. В 1911 году Страховой кодекс трудящихся рейха предоставил всем работающим права, которые Большой Крупп распространил на своих сотрудников почти четыре десятилетия назад, а на следующий год кайзер Вильгельм II объявил в Эссене, что железного канцлера подтолкнул Крупп. Отголоски «Общих положений» были слышны и в Третьем рейхе. Гитлер писал в «Майн кампф», что его собственная программа началась с изучения социальных реформ Бисмарка, а лозунг лидера трудового фронта фюрера Роберта Лея – «Чувство принадлежности к обществу надо тренировать» – был почти дословно взят из четвертой статьи Альфреда.

Историческая наука считает, что в период между Франко-прусской и Первой мировой войной немецкие трудящиеся променяли свободу на безопасность с тяжкими последствиями для самих себя, отечества и всего мира. По американским меркам, рабочее движение рейха никогда не выходило за пределы стадии перетягивания канатов; изгнанный русский анархист Михаил Бакунин заметил, что подобострастное отношение немцев к власти заставляет их бежать от свободы: «Они хотят одновременно быть и хозяевами, и рабами». Однако обмен свободы на земные блага произошел нелегко. СДП оставалась жизненно важной, раздражающей силой. Рур с его огромным притоком людей из отдаленных уголков империи и из-за ее пределов был особенно уязвим для агитаторов, которые убеждали их в том, что работа на промышленного феодала – вовсе не единственный выход из положения. Альфред, испытывая беспокойство, несмотря на принятые им превентивные меры, заявил прокуре, что выступает за слежку, и распорядился: «Нужно вести постоянное спокойное наблюдение за настроениями наших рабочих, так чтобы нигде не пропустить начала волнений; и если кажется, что самый умный и лучший рабочий или мастер хочет выдвинуть возражения или принадлежит к одному из таких союзов, он должен быть уволен как можно скорее, без рассмотрения вопроса, можно ли его пощадить». Первый же доклад шпионов фирмы поразил его. Последователи Лассаля не только присутствовали в Эссене; фабрика превратилась в рассадник социал-демократов. Отныне призрак коммунизма стал занимать все большее место в паутине личных опасений Альфреда, а его первая, импульсивная реакция была просто провидческой, не зря фашисты потом цитировали слова: «Я хотел бы, чтобы кто-нибудь, обладающий большими талантами, начал на благо людей контрреволюцию – с летучими отрядами, рабочими батальонами, состоящими из молодых людей!»