— А это кто? — спросил завороженно слушавший Георгия подросток.

— Она уже тогда была довольно пожилой женщиной, потому что служила в его доме еще до революции. Она и твоего дедушку Александра вынянчила, но потом твой прадед стал со всей семьей ездить по России — служба у него такая была, а брать ее с собой он не мог, и она стала работать в другом месте. Но вот когда он понял, что над ним нависла смертельная опасность, доверить своих детей он мог только ей. Они долго ехали на поезде, пока не оказались в очень неудобном для жизни месте, но там их было бы очень трудно найти. И Александр, и Ольга привыкли к жизни в городской квартире, а там никаких удобств не было, и им приходилось очень тяжело, особенно Ольге. Степанида была мужественная женщина и изо всех сил старалась, чтобы детям было хорошо. Но там, где они жили, было очень-очень жарко, она начала болеть и умерла, когда твоей бабушке было восемнадцать лет. И теперь, когда у меня родится дочь, я обязательно назову ее Степанидой в память об этой замечательной женщине, которая спасла и моего отца, и бабушку Олю.

— Наверное, Стефани? — подумав, переспросил мальчик.

— Ну, так ее, наверное, будут звать другие, но я только Стешей, — твердо сказал Георгий. — Давай поторопимся, а то бабушка ждет. — Они пошли дальше, и он спросил: — А что ты думаешь о Даше?

— Она вообще-то хорошая, только они очень бедные, — смущенно сказал подросток. — Бабушка даже деньги им отправляет, чтобы они могли к нам приезжать.

— Мы тоже когда-то были бедные, а потом разбогатели. Никогда нельзя плохо относиться к бедным, потому что никто от этого не застрахован, — наставительно сказал Георгий.

— Дядя Джордж, а в этот раз ты что-нибудь привез? — поинтересовался мальчик.

— Увидишь! — многозначительно пообещал тот.

За этим разговором они дошли до дома, и Георгий поднялся к себе. Через некоторое время большая зала на первом этаже уже была полна гостей, которых занимали хозяева: Елена и ее муж Матвей. Гости были разными: те, кому повезло устроиться на новой родине, выглядели очень достойно, но были и те, кто не сумел добиться в жизни многого, и они были одеты победнее. Но их всех объединяло то, что они принадлежали к старинной русской аристократии, проходимцев среди них не было, да и быть не могло. Для детей праздник был устроен в отдельной комнате, и оттуда доносился их веселый смех. Гости уже начали переглядываться, недоумевая, почему задерживаются Ольга Константиновна и Георгий, когда двери открылись, и они вошли. Теперь никто бы даже не заподозрил, что эта величественная дама могла когда-то работать посудомойкой, да и Георгий в смокинге выглядел впечатляюще. Но, рассмотрев то, что висело на шее у Ольги Константиновны, все невольно ахнули и замолчали — там сверкало изумрудами и бриллиантами знаменитое колье княгини Шеловской. Когда шок прошел, все бросились к ней и стали рассматривать колье.

— Неужели то самое?

— Настоящее?

— Да! Вот племянник презентовал в честь окончательного переезда, — небрежно пояснила Ольга Константиновна.

Все повернулись к Георгию, сохранявшему полнейшую невозмутимость.

— Князь! Как вы смогли его отыскать?

— Это же настоящий подвиг!

— Нет, — спокойно покачал головой Георгий. — Я просто выполнил свой долг по отношению к своему роду.

При этих словах колье вдруг вспыхнуло особенно ярко, словно обрадовавшись тому, что наконец-то вернулось к своей единственно законной хозяйке.

— Чем же вы здесь собираетесь заниматься, князь? — спросил его позже один из гостей, и все, заинтересовавшись, стали прислушиваться.

— Я собираюсь создать фонд поддержки русского дворянства в Канаде. Я хочу, чтобы наши дети и внуки в подробностях знали не только историю своего рода, но и настоящую историю России, ее литературу, музыку, живопись, искусство, культуру. Чтобы стали истинно православными христианами, чтобы они говорили на хорошем русском языке, потому что мне больно слышать, как мой собственный племянник, обращаясь ко мне, называет меня «дядя Джордж».

— Но это потребует очень солидных вложений, — заметил кто-то.

— Меня это не остановит, — твердо ответил Георгий, и все, особенно родители незамужних девиц, многозначительно переглянулись.

«Твою мать! Кажется, охмуреж вот-вот начнется и будет беспощадным! Как бы эти непорочные девицы в глаза и волосы друг другу не вцепились в борьбе за мои деньги! А уж если еще и родня их подключится, то пойдет стенка на стенку в исконно русских традициях! А я достанусь самым буйным в качестве законно выигранного приза!» — подумал Георгий. Хотя нет, князь Шеловской не мог бы выражаться столь вульгарно, а вот Жорка Грозный сказал бы именно так.

Участники этой истории уже стали забывать о ней, и неудивительно — столько лет прошло. Уже давно все со всеми помирились, хотя Мария порой и чувствовала прохладное отношение к себе со стороны супруга, но старательно делала вид, что ничего не замечает. Гуров, Крячко и Орлов по-прежнему служат в полиции, а вот Саша ушел, и название его нового места работы никому ничего не говорило, но, когда он как-то сказал, что некоторые люди зря «затеяли кадриль вприсядку», Лев тут же понял, что служит его племянник теперь вместе со Степаном — это было одно из его любимых выражений. Как только позволяют время и работа, Гуров и Саша встречаются, но без Марии, с чем она давно смирилась, и Лев с удовольствием называет своего племянника «сынок» — оказывается, это так здорово, когда так можно обратиться к по-настоящему близкому человеку.

Тем вечером Лев и Мария сидели на кухне и ужинали. Жили они мирно, не ссорились, но и особой теплоты в их отношениях не было — что-то у Гурова тогда в душе сломалось и, хотя Мария изо всех сил доказывала ему свою любовь, уже не восстановилось, но она продолжала надеяться — недаром говорят, что надежда умирает последней. По телевизору шел репортаж из Георгиевского зала Кремля, где Президент вручал высокие правительственные награды, и вдруг Гуров услышал:

— В ознаменование выдающихся заслуг в деле пропаганды русской культуры в Канаде и поддержки Русской Православной Церкви за рубежом «Орденом Дружбы» награждается Георгий Александрович Шеловской.

Гуров резко повернулся к телевизору и увидел, что к Президенту шел высокий седовласый человек в строгом костюме, а потом, когда включилась другая камера, рассмотрел его лицо и тут же узнал Иванова — Попов тогда показывал Льву его фотографии. Ну что сказать? Это был настоящий князь! Жесткое, породистое лицо, властный взгляд, гордо вскинутая голова. Когда Президент прикрепил на его пиджак «Орден Дружбы» рядом с уже находившимся там орденом Боевого Красного Знамени и пожал руку, то спросил:

— Кажется, на одной из мраморных досок в этом зале есть имя вашего предка?

— И не одного, господин Президент, — спокойно ответил Георгий, а потом, повернувшись к залу, просто сказал:

— Служу России!

Он спустился вниз и сел на свое место, было объявлено следующее имя, и Гуров только сейчас перевел дух. «Да, — подумал он. — Оказывается, у Георгия действительно были благородные цели!»