Всё стало ещё хуже, когда стало известно, что Сесилия беременна! Подумать только, как вообще такое могло произойти?! Они ведь даже не проводили время друг с другом наедине. Но эта новость так понравилась Генриху, что он переменился к жене: стал задаривать её подарками, отправлял на её стол лучшие блюда, подарил ей поместье своего покойного брата, о котором я так мечтала. Хуже того, королева была уже на седьмом месяце беременности (а мы и не заметили, так как животик был небольшой), сияла здоровьем и молодостью, каких до этого была будто бы лишена. Мои шансы на безоблачное будущее с королём куда-то улетучивались, но я не теряла надежду. Ведь кто знает, кого родит королева и будет ли вообще её ребёнок здоров! Оставалось просить Всевышнего о том, чтобы у меня родился здоровый сын. Но, по словам, знахарки, мой ребёнок действительно будет здоровым, только она не знала, будет ли это мальчик или девочка, так как срок мой был небольшим. Я не говорила королю о том, что беременна, так как боялась, что опять буду выглядеть глупо, если окажется, что я ошиблась. И только через месяц, когда месячные вновь не наступили, не оставалось ни тени сомнения, что я стану мамой. Я уже представила, каким счастьем будет сиять лицо короля, какие драгоценные камни он мне подарит для платьев, какое из имений подарит. Решено, сегодня я ему всё расскажу.

Когда я спустилась в его кабинет, мне доложили, что его величество сейчас со своей женой. Отправившись туда, я увидела целую свору лекарей и повитух. Внутренний голос пытался убедить меня в том, что у королевы случился выкидыш. Значит, король будет расстроен и ничто не станет для него лучшим подарком как новость о том, что я понесла ребёнка. Но тут в коридор вышел Генрих. Его глаза были полны слёз, но это были слёзы радости. Он увидел меня и подбежал ко мне, как пятилетний ребёнок, желающий сообщить матери о том, что нашёл какое-то удивительное растение в саду. Схватив меня за руки, он громко крикнул, чтобы слышали остальные:

– У королевы схватки. Она сегодня родит! – Послышались радостные возгласы и благодарения Господу. Вот только я не торопилась поздравлять короля. По моему лицу словно прошлись горячей кочергой, той, с помощью которой я сегодня завивала свои шелковистые волосы. Генрих даже понятия не имел, какую боль причинил мне своей реакцией: ему было плевать на мои чувства, и он думал лишь о себе. Я развернулась и ушла прочь. Весь день сегодня провела в объятиях помощника Генриха, который говорил мне о том, что я красивая и что он не встречал ещё таких женщин, как я. Эти слова хоть немного ласкали мой слух, в то время как я не могла думать ни о чём другом, как о том, что будет, когда королева родит сына. Её, по традиции, поместили в отдельных комнатах, куда не мог проникнуть никто, кроме повитухи. И даже солнечный свет отгораживали тяжёлые тёмные шторы, создавая эффект полного уединения и темноты.

Через несколько часов по замку начала разлетаться благая весть: Сесилия родила сына и назвала его Чарльзом, в честь деда Генриха. Король нарушил традицию и отправился взглянуть на сына. Когда он вернулся, то решил устроить пир в честь своей любимой жены, о которой он вспомнил лишь тогда, когда она забеременела и родила ему второго наследника трона. Я гневно кусала ногти, когда мы все сидели за огромным столом и вкушали изысканную пищу, пили вино, слушая восторженные слова придворных, тосты за здоровье их величеств и высочеств. Полагалось, что королева должна провести в заточении ещё некоторое время, так что я могла воспользоваться этой возможностью, чтобы вернуть себе мужчину. Это было сложно, но иного выхода у меня не было.

Я сама упросила стражников впустить меня в его покои, разделась догола и стала дожидаться Генриха, как это было в старые-добрые времена. Он зашёл не один, с ним была его шлюха Беатрис. Они застали меня врасплох.

– Что ты здесь делаешь? – Усмехнулся Генрих. Беатрис в это время прикрыла рот рукой и захихикала, как будто насмехаясь надо мной. Но я была настроена решительно, встала перед королём и посмотрела ему прямо в глаза:

– Нам нужно поговорить.

– Хорошо. – Недовольно произнёс тот.

– Без свидетелей. – Мой острый взгляд полетел прямо в Беатрис.

– Ладно. – Король поцеловал девушку в губы и попросил оставить нас. Когда мы остались вдвоём, я поймала себя на мысли, что больше никогда не смогу вернуть прежние отношения с этим человеком, несмотря на все свои старания. Он разлюбил меня, я это чувствовала. – Может, оденешься? – Я накинула на себя накидку и подошла вплотную к королю, он чуть было не посмел отвернуться от меня: так я ему была противна. – Что тебе нужно?

– Я пришла поздравить тебя. – Улыбнулась кокетливо я и показала свои пышные формы, но он даже не оценил их.

– Как видишь, я решил отпраздновать это с Беатрис. – Спокойно ответил король.

– Что? С этой шлюхой?! – Мне хотелось залепить ему оплеуху за эти слова.

– Если она шлюха, то ты тогда кто? – С вызовом ответил мне он. Я не знала, что на это сказать. Моей решительности поубавилось.

– Ещё недавно ты называл меня своей королевой. – Но мой собеседник раздражённо хмыкнул носом. Он не собирался ничего отвечать, так что я выпалила всё сразу:

– Ты скоро станешь отцом.

– Я уже стал отцом. Ты разве не заметила? – Засмеялся мне в лицо Генрих.

– Я беременна. – Всё также прямо говорила и смотрела на него я.

– Тогда тебя тоже следует поздравить. Кто отец?

– Ты же. Говорю, ты будешь отцом. – Уже начала выходить из себя я.

– Ты уверена? Кажется, ты многих в прошлом месяце звала себе в кровать.

– Ну да, потому что ты звал к себе Беатрис. – Огрызнулась я, но слишком поздно осознала, что мой тон отнюдь не сблизит нас. Я протянула к нему руку и попыталась коснуться его щеки, но он сделал шаг назад. – Ты станешь отцом. – Нежно и с любовью произнесла я.

– У меня уже есть два сына от законной жены. – Эти слова ядовито прыснули в воздух, которым я дышала.

– Но как же наша любовь? – Пыталась вызвать в нём жалость я.

– Какая ещё любовь? – Король был крайне удивлён, как будто считал, что между нами ничего до этого и не было. – Мы получили друг от друга то, чего хотели, и всё. – Услышав это, я собрала волю в кулак и кинулась на Генриха, но он ловко заломал мне руки, чтобы я не могла его ударить. – Мне не нужна истеричная любовница. С тобой покончено. Собирай свои вещи, и чтобы завтра я тебя не видел.

Я отчётливо помню ту ночь, так как именно тогда нежные чувства сменились чем-то иным, и приятная млечная река перекрасилась в темноводный кровавый поток, убивающий всё вокруг. Всё это творилось во мне. Я воспылала самой настоящей любовью к Генриху, но в одночасье его возненавидела. И ради того, чтобы он страдал и получил по заслугам, я была готова на всё. Даже на убийство».

«Через несколько недель в замке поползли слухи, что король сошёл с ума. Его внезапно одолевали приступы гнева, агонии, которые затем перерастали в отчуждение и замкнутость. Казалось, им овладел какой-то дьявол. Так думали остальные, но только не я. Я пребывала в ещё большем замешательстве, чем Генрих. У меня случались беспричинные видения, потери сознания. Я редко была уверена в том, сплю я или всё это происходит со мной наяву. От сундука со скелетом я решила избавиться, ни сказав никому и слова, даже Чарльзу. Вряд ли он простил бы меня за то, что я сделала. Более того, я не смогла бы ему объяснить, почему украла останки ведьмы, ведь я даже не помнила этого. Лишь некоторые обрывки и нечёткие картины всплывали у меня перед глазами, но это скорее напоминало бред умалишённого и не могло помочь мне понять, что привело меня в тот склеп. Младший принц потом признался мне, что рассказал отцу о том, что он сделал, не упомянув при этом обо мне, но Генриху от этого не стало легче. Он словно закрылся ото всех, спрятался в своём защитном панцире и пообещал больше никогда из него не выходить. Хотела бы я также спрятаться, даже от самой себя.