Вася живо повернулся на ее голос и, не выпуская руку Риты, попытался другой рукой подтянуть Дашу к себе. В это время Катя выстрелила. И какое-то время ничего не видела. В глазах было темно… Потом она увидела окровавленную голову Васи, Риту, которую Даша прижала к себе, Гарика с пистолетом в руке, трех парней по стене… И Олега с гранатой в руке на подоконнике.

– Девочку и женщин пропустите ко мне, всем остальным лечь на пол, – негромко сказал он.

– Да ты что? – не опустил пистолет Гарик. – А если не отпустим, будем вместе с ними взрываться? – И он стал картинно целиться Олегу в живот. Потом перевел ствол на Катю, на Риту, опять повернулся лицом к Олегу.

Катя видела Олега, направленное на него дуло и затылок бандита. У нее не было ни тени сомнения и страха. Она стреляла в этот затылок, пока Олег, спрыгнув с подоконника, не вынул у нее пистолет из рук.

Дальше Катя опять все видела в тумане. В комнате вдруг появились еще вооруженные люди, они быстро уложили на пол тех, кто стоял у стены, один взял на руки ребенка, другой осторожно вытащил из рук Олега гранату, вышел из дома, где-то раздался взрыв. Даша сняла фартук и завязала голову стонущему Васе.

– Тебе только кожу содрало немного, чего ты вопишь. В тюрьме вылечат, хоть ты и сволочь.

Олег крепко прижал Катю к себе, и на мгновение им обоим показалось, что все беды миновали, ведь они вместе. Что все было именно ради этого. Но тут в комнате появились Сергей и Слава. Между ними два оперативника вели Эдуарда.

– Ну вот, – не особенно обрадовался им Олег. – Ира позвонила? Спасибо всем.

– Да не за что, – непринужденно ответил Сергей. – Катя, ты в порядке? Ты со мной поедешь. Рита тоже с нами.

– Нет, я с Олегом, – сказала Катя.

– Ты с ним, – посмотрел ей в глаза Олег. – Так надо. Я в другое место.

– Ничего не понимаю. Сережа, это я стреляла. Я убила… Господи боже мой, я убила человека! Это мне, наверное, нужно в милицию. Или в тюрьму…

– Катя, ты поедешь домой. Ты защищала ребенка, свою жизнь, Олега. Даша, если не возражаете, давайте с нами, а? Надо кому-то поухаживать за этими героинями. А Олег… – сказал Сергей.

– Катя, – Олег только сейчас разжал объятия. – Мне давно уже надо к ним. По поводу смерти Милы. Вот такие дела. Ты уж прости.

* * *

– Ирина Викторовна Васильева? – спросил незнакомый голос.

– Да.

– Это вы звонили три часа назад по телефону Игоря Смирнова?

– Ну, раз вы мне перезваниваете, значит, знаете, что я. У него не отвечал телефон. Что-то случилось?

– Да. Кем вы ему приходитесь?

– Знакомая.

– Вы знаете его родственников?

– Ну, так. Жену… В чем дело?

– Авария. Он погиб. Если Екатерина Смирнова – его жена, то мы до нее не дозвонились. Вы могли бы приехать на опознание?

– Да. Говорите адрес.

…Она вышла из морга, свернула с протоптанной тропинки, долго шла куда-то, проваливаясь в снег, потом встала на колени и зарылась лицом в сугроб. Они сказали, что аварийной ситуации не было. И Игорь был совершенно трезв. Он просто разогнался по пустой дороге, чтобы врубиться в бетонную стену. Он убил себя… А ночью они были вместе. Она помнит его руки, губы, запах, длинные ресницы, которые он опускал в момент близости. Они были близкими людьми. Им было хорошо вдвоем… Им было бы хорошо вдвоем, быть может, всю оставшуюся жизнь, если бы не сердца, надорванные непосильной страстью. Он не справился… Или справился? Разрешил ситуацию, которую иначе не разрешить?

Ирина плакала до тех пор, пока сугроб не уменьшился в размерах от ее горючих слез. Было так больно, так обидно, так все непоправимо… Она встала, чуть отряхнулась, вытерла платком мокрое лицо. Наверное, это судьба, что они нашли ее первой. Она первая и оплакала его, как тайная вдова. Ирина добрела до машины, села за руль и медленно поехала. Куда? Только не в свою пустую квартиру. Не сейчас. Она въехала во двор бывшего дома Игоря. Вышла из машины. Номер квартиры она знала.

Ей почему-то открыл дверь этот сыщик, Сергей. Катя в куртке стояла рядом, еще была какая-то женщина с ребенком… Ирина посмотрела в Катины испуганные глаза и подумала, что не может слова вымолвить. Катя спросила сама.

– Игорь?… Он… жив?

– Нет, – покачала головой Ирина. Ей захотелось остаться одной. Зачем она сюда приехала? Жене бы и так сообщили.

Ирина неловко кивнула и вышла из квартиры, где ей стало нечем дышать. Катя догнала ее на лестнице, схватила за руку.

– Ира, где он? Что случилось? Он убил себя?

– Наверное. Мне сообщили, тебе не дозвонились. Я ездила опознавать… Мне сообщили, потому что я оказалась последней, кто звонил ему… Он был уже мертв. Прими мои соболезнования, – она достала блокнот, вырвала листочек, написала телефон. – По этому номеру все скажут.

Катя взяла бумажку и села на ступеньку.

– Лучше бы он убил меня. Мне все равно с этим кошмаром жить невозможно.

– Может быть, – сухо сказала Ирина. – Иди, тебе помогут.

– Нет! – закричала Катя. – Мне не помогут! Ира, Олега арестовали. Он сказал, что убил Милу. Ты представляешь? Зачем он это сказал? Я не поняла.

– Зачем? Ты считаешь, что он соврал? Он мог так сказать только по двум причинам. Или это правда, или убила ты, – Ирина заглянула в Катины обезумевшие глаза и заключила: – Значит, правда. Сочувствую тебе и в этом. Вот так, в один день, пропали два таких мужика. Из-за одной пигалицы. Ты уж прости. Ты не виновата, что оказалась роковой женщиной. И глаза бы мои тебя не видели. По мне – ты не стоишь мизинца ни одного из них. Ну вот, сказала – и чуть полегчало.

– Конечно, я их не стою, господи. – Катя вцепилась в прутья перил так, что пальцы побелели. Но она все равно валилась со ступенек, не могла удержаться. Ирина легко ее подняла, донесла до квартиры, передала в руки Сергея.

– Врача ей вызовите. Вроде бы сердце прихватило.

Она как-то опять оказалась в своей машине, потом обнаружила себя в квартире… Не раздеваясь, с порога, бросилась в спальню, схватила иконку, прижала к губам.

– Господи, – забормотала она, – прими душу Игоря, спаси Олега. Верни мне Алексея. Я не могу больше одна.

Слава поставил три стула на равном расстоянии друг от друга и посмотрел на Сергея.

– Не, ну, цирк, ей-богу.

Они вошли – Олег, Николай и Лидия. Слава показал, где им сесть.

– Знаете, не в моих правилах групповые допросы, но вот мой товарищ, который многое сделал в расследовании, прямо скажем, ваших семейных преступлений, – он считает, что и разговор должен быть семейный. Как-то так. Давай, дирижируй, Сережа.

Сергей удобно устроился на Славином столе и посмотрел на присутствующих.