Она берет мои руки в свои и крепко сжимает. Смотрит в глаза, и я понимаю, что была полной дурой, раз даже выслушать ее не захотела. Не захотела понять. Даже полгода назад, когда приезжала сюда выделывалась как гордячка, хотя Даша мне говорила перестать вести себя как сучка.

— Не смей извиняться, мам. Каждый ведь знаешь, крутится как может. И ты смогла дать нам с Митей защиту в детском доме, сможешь сделать из него отличного молодого мужчину. Дать образование.

— И тебе тоже. Ты же хорошо учишься?

Я даже застыла, наклонив голову. А сердце застучало как бешеное. До меня вдруг дошло.

— Хорошо конечно… Это ты оплатила мою учебу?

— Ну да, — смеется она. — Я давно дала денег Алексу на это, у меня бы ты ведь не взяла бы.

Поджимаю губы сетуя на саму себя и снова обнимаю маму, которая так хорошо меня знала. Даже на расстоянии. И не важно, как оно все сложилось. Можно ведь забыть плохое и вспоминать только хорошее.

— Давай больше не будем копаться в прошлом. Мы обе с тобой неидеальные, так давай не думать об этом.

— А ведь отличная мысль, — широко улыбается мама и ведет меня ближе к причалу, где нас ждет катер. Он почти такой же, на котором мы катались с Мироном. На котором он меня так жадно целовал.

И это заставляет сердце ныть и кровоточить.

Но разве я не сказала, только что. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Этим же вечером я открыла ноутбук, чтобы хоть написать Миранде.

А то, что получается?

Я приехала к ней, работа ждет, а весь день прохлаждаюсь с мамой.

Только вот на сообщение о времени прилета Миранда так и не ответила, и на следующее письмо, о том, что я в Лондоне – тоже.

Весь следующий день, несмотря на занятость с мамой и Митькой из головы не выходила Миранда.

Может быть она заболела? Она же говорила о врачах в прошлый раз.

Или может быть в беду какую попала? А, я тут сижу в огромном, чужом доме, как всегда, на всем готовом. Даже в больнице после избиения за меня заплатила Даша, пусть я и вернула ей деньги.

Ну а сейчас, чего я сижу, почему не иду выяснять, что с Мирандой?

— Ты куда? – отвлекается от журнала мама, даже Митя отворачивается от своей онлайн битвы.

А я стою и ищу глазами телефон, хватаю с дивана в гостиной и уже иду к двери.

— Саша, время девять вечера, ты куда собралась? Я запрещаю…

Я остановилась и просто стояла, смотрела во входную дверь, а за спиной мама. А я впервые услышала ее строгий тон и так тепло стало. Тепло, потому что я ей действительно небезразлична. Она получается, любит меня.

Но сейчас важнее другое.

— Мне нужно найти Миранду, — поворачиваюсь к матери с неловкой улыбкой. – Я ведь к ней приезжала. Она работу мне предлагала. Да и просто увидеться. А она уже два дня на письма не отвечает. Я ведь волнуюсь.

— И это прекрасно, — подходит она и берет меня за руку, словно успокаивая, уговаривая. – Но сейчас уже темно, ты города не знаешь, где ты собралась ее искать?

— Но и совсем ничего не делать я не могу.

— Я и не предлагаю ничего не делать, я предлагаю подождать до утра. Мы выясним адрес этой твоей Миранды. И съездим к ней. Когда будет светло.

— Но утром…

— Утром, милая, конечно утром.

Я согласилась, потому что действительно мало что могла сделать ночью в чужом городе. А на утро мама нашла ее адрес, и водитель подвез нас к нужному дому. Он находится среди нескольких десятков таких же, выстроенных в ряд.

Мы поднялись по лестнице, и я сразу позвонила в дверь.

Музыка за дверью затихла, а вот мое сердце начало барабанить об ребра с такой силой, что дышать стало тяжелее.

Она…

Стоит на пороге появиться темноволосой девушке с афро на голове, как я понимаю… Она.

Миранда долго рассматривает меня, пока я пытаюсь выдавить хоть слово. Но она храбрее, улыбается мне, обнимает, частит так, что я почти не понимаю смеси американской и английской речи. Разве что только «Проходи, времени мало.»

Мама на мой вопросительный взгляд только пожимает плечами. Да и что она сделает?

— Миранда, — только и выдавливаю, а она уже вручает мне какую-то блестящую тряпку и отправляет за ширму. Это, что же получается я действительно нужна была ей для работы? Она даже не спросит, как я добралась, как нашла маму, о которой так много писала.

Она вообще ничего не спросит?

Просто сделает пару сотен фотографий и будет так же бездумно улыбаться, и руководить моими позами, которые я меняю под включенную музыку.

Ну хватит. После третьей смены одежды я все-таки торможу ее, выключаю магнитофон. Прошу посмотреть не в объектив фотоаппарата, а на меня.

Почему я не чувствую в ней родства, как на расстоянии, почему у меня стойкое ощущение, что этого человека я вижу впервые в жизни. Что вообще ее не знаю.

— Миранда, я Саша.

— Приятно познакомиться, Саша. Ты мне потом еще и адрес электронный скинь, чтобы я тебе показала, как ты на фото получаешься. Кайф...

Я вообще ничего не понимаю, беру ее за руку, пытаясь разъяснить.

— Я Саша Самойлова из России. Мы общались по электронной почте. Почти год. Ты пригласила меня работать.

— Вот в последнее верю, – смеется она, бликуя белозубой улыбкой. – Я часто приглашаю молодых девчонок для своей выставки. Но я не могла с тобой общаться.

— Ты… не обманываешь меня? Не шутишь?

— А зачем? — хмурится она и кивает на место съемок. – Мне нравится твой типаж. Давай продолжим, и ты пойдешь искать свою Миранду, потому что я тебя вижу впервые. Если хочешь.

— Наверное… Терять мне особо нечего, — говорю, опустив голову и быстро смахнув слезу.

Я уже запуталась.

Откуда мама узнала про мой прилет, почему Миранда оказалась не той, с кем я общалась. Но ведь это ее адрес… Голова начала раскалываться нещадно и по дороге домой, пока мама гладила меня прохладной рукой, я все же спросила ее.

— Мама, а может это ты была Мирандой?

— Нет, Сашенька, это точно не я, — улыбается она и я бы голову дала на отсечение, что сейчас ее улыбка посоревнуется с великой картиной «Мона Лизы». Но я не вижу причин ей мне врать сейчас, после того как все наладилось, поэтому расслабляюсь и вовсе ложусь спать, как только добираюсь до постели. Надеюсь, что сон все расставит на свои места.

Просыпаюсь от шума, громкого смеха и выкриков. Открываю глаза и вижу, что дверь в спальню открыта, хотя я вот точно помню, что закрывала ее. Встаю, чтобы закрыть и не поспать дальше, не отвлекаясь на компанию, которая очевидно пришла к Митьке. Уже прикрываю дверь, как вдруг слышу до дрожи знакомый голос, орущий на русском языке.