если ты ударил одного мафиозо, то нанес оскорбление всей Семье. А она не прощает обид.

Совсем другое - полноценная война. Да, год назад мы развернули одну такую, и стреляли почти каждый день в разных частях города. Но почти всю грязную работу делали шестёрки. Мы, кстати говоря, и были тогда такими мелкими сошками, и кровью купили себе дорогу в Семью.

Но сегодня был другой момент. Сегодня вся Семья вышла на тропу войны. Все мы вооружились до зубов, в основном теми самыми стволами, что привезли от военных. И сегодняшний день должен был стать кровавой баней для русских.

Группы из подручных, возглавляемых солдатами мафии заняли свои позиции по всему городу, готовые по сигналу напасть на бизнесы русских. Их банда просто перестанет существовать, а те, кто выживут, либо свалят куда подальше, либо растворятся среди мелких неорганизованных преступников.

На собрании Комиссии наш дон заявил о том, что объявляет русским войну. Нет, это было и так понятно, после того как мы устроили несколько атак на их объекты, украли у них груз с алмазами, и настроили против них работников доков. А уж после того, как они сами заявились в "Сицилию" и устроили там погром…

Но до этого момента война не была объявлена официально. Сейчас же все иначе, другие доны в курсе, и имеют полное право поддержать нас. Или осудить, кому как больше захочется. Но против выступить никто не сможет. Ведь, дон не просто уведомил их, он поставил их перед фактом.

Об этом Генри рассказал нам. О том, что произошло во время встреч с избранными боссами, он говорить отказался, сославшись на клятву, которую его заставил принести дон Гвидичи.

Клятва - это серьезно, так что мы сразу от него отстали.

Сегодня он был с нами, и лично должен был идти в бой со своими соучастниками. Как и еще несколько капо.

Мы приехали на пяти машинах и остановились на парковке напротив въезда в порт. Я вышел, кивнул Генри, который уже ждал нас. За моей спиной хлопнули двери: это Тони и Альберте вышли наружу.

Оружия они пока что не доставали, оставили его в машинах. Стволы мы достанем, только когда дойдёт до дела.

Джо и его подручные тоже вышли из тачки. Как и еще один капо, которого, кажется, звали Лукой Дженовезе. и двое солдат мафии. Они не были мне представлены, так что я даже не знал их имен.

Вот такие вот тут правила. Пока тебя не представит другому человеку кто-то из членов Семьи, ты не имеешь право обсуждать с ним дела мафии. Даже если вы - двое братьев или отец и сын.

– Ну что, пошли? - спросил Джо.

– Ждем, - ответил Генри. - Сейчас ещё люди должны приехать.

– А кто еще-то? - удивился я.

Из-за поворота выехали еще три машины. Раскрашенные в безумно яркие цвета, и с воздухозаборниками, торчащими из капота. Заложив резкий вираж, одна из них въехала на парковку и остановилась рядом с нами. Остальные же ехали аккуратно, без такого форсу.

Двери тачек раскрылись, и наружу вышли парни в кожаных куртках, вооруженные автоматами. И все они были чернокожими. Нет, мы и раньше работали с негритянской бандой, но с чего это вдруг они решили оказать нам вооруженную поддержку.

Один из них, в полностью черной куртке, в черной футболке поверх которой висела огромных размеров золотая цепь, и со шляпой на голове, двинул к нам. Он протянул руку Генри, и тот пожал ее.

– Ну что, все готовы? - спросил он.

– Только вас и ждали, - ответил наш капо. - Вы сделали то, что вы просили?

– Точно, - кивнул негр. - Докеры вооружены и готовы начинать по нашему сигналу.

Ага, значит, вот зачем их позвали. Ведь среди работников порта всегда была куча негров. Кому, как не им, пронести туда оружие? Хотя вряд ли они смогли передать им что-то покруче пистолетов, ведь длинноствол незаметно уже не внесешь.

– Тогда пошли, - Генри открыл дверь машины, вытащил из него дробовик, дернул помпу, досылая патрон.

Я открыл багажник тачки, вытащил из него доставшийся мне после той сделки MP-40. Да, урона он наносит поменьше, чем Томпсон, но зато и с отдачей легче справляться.

Мои товарищи тоже вооружились. Мы двинулись ко входу в порт.

Наверное, это выглядело даже красиво: полтора десятка парней в дорогих итальянских костюмах, и со шляпами на голове, куда-то идут. Весь вид портили негры, которые оделись по рабоче-крестьянски.

Генри прошел через вход, миновав заграждение, остановился напротив будки охранников, махнул головой, мол, выходи.

Из будки вышел пожилой мужчина в униформе. Кажется, что он перепугался настолько, что не мог смотреть никуда кроме дула ствола в руках нашего капо.

– Видел что-нибудь? - спросил у него Бруни.

– Нет! - закричал старик. - Не видел я ничего!

– Ну и вали тогда отсюда, - Генри махнул стволом в сторону выхода.

Охранник подорвался и побежал прочь, очень даже резво для своего возраста. Понятное дело, что его работа всего лишь шлагбаум открывать. За безопасность тут отвечают совсем другие люди.

Генри вошел в будку охранника, утопил кнопку, и шлагбаум поднялся. Мы вошли на территорию порта.

Работяги, увидев нас, не разбегались, а смотрели с любопытством. Уверен, что когда начнется перестрелка, они уже не будут вести себя так беспечно. Станут прятаться, кроме тех, что должны поддержать нас с оружием в руках.

С их точки зрения все было вполне себе однозначно: русские жестоко подавили забастовку, а семья Гвидичи оплатила их лечение и обеспечила уволенных работой. И теперь итальянцы пришли окончательно нагнуть русских.

Уж не знаю, что там будет дальше, но сомневаюсь что дон будет доить докеров так же, как русские. Если подумать, то в случае нашей победы мы станем полноправными владельцами города. Ни китайцы, ни тем более евреи не смогут нам ничего противопоставить. С узкоглазыми никто связываться, естественно, не будет, а вот еврейскую банду можно будет прогнуть под себя.

Навстречу нам вышло семь человек, все они оказались вооружены дробовиками и одеты в обычные кожаные куртки. Скорее всего, рядовая охрана доков.

– Чего вам тут надо, макаронники? - заорал один из них. - Это наша корова, и мы ее доим!

– Я дважды повторять не буду, - сказал Генри. - Валите отсюда подобру-поздорову, и тогда останетесь целы. Если нет, то нет. Это будет ваш выбор.

– Нет, ну ты не понял,