энергия не иссякала и чтобы продолжали ГОРЕТЬ ГЛАЗА!

И чтобы на это хватало здоровья и сил! ЛЮБЛЮ

Всех поздравлений и не упомнить.

По Фонтанке катер дошел до Крюкова канала и повернул в него. Самое очаровательное место открылось у Новой Голландии на пересечении Крюкова канала и Мойки. В этом уголке, а катер продвинулся глубже в сторону Голландии, никто не был. С воды заброшенное кирпичное здание в окружении золотистых деревьев над темной водой казалось каким-то мистическим. Обжитые набережные с особняками и дворцами на противоположных берегах контрастировали с ним. Гости стояли у окон завороженные картиной и наслаждались музыкой, которая очень удачно вплеталась в проплывавшие мимо пейзажи. Весь путь инструмент симпатичного саксофониста звучал, как и было обещано, романтически, навевая мелодиями из старых итальянских и французских фильмов ностальгические чувства.

Следующее потрясение ожидало пассажиров, когда после сводов над узкой Зимней канавкой, в воды ее бросалась когда-то пушкинская Лиза, внезапно открылась широкая многоводная Нева. Аж дух захватило от красоты! Из Большой Невы катер пошел последовательно в русла Малой Невы и Средней Невки, мимо островов, знакомых по местам прогулок и отдыха.

— Володя, что это за дворец? Поясни! А это что за новодел? Чей особняк мы проходим?

Старый друг, автор множества трудов по истории архитектуры, профессор Володя, ворча и причитая, что не дают отдохнуть даже в такой день, пояснял, кто, когда и для кого построил то или иное здание. Отчаянно ругая современные «шедевры», которые портят великий город, он перешел к последнему примеру архитектурного безобразия — к Охта-центру:.

— Вы что, не понимаете, что этот монстр, кричащий о величии «Газпрома» и глупости губернатора, не должен быть в Петербурге, тем более напротив Смольного? Только идиоты не понимают этого! И так допущена масса архитектурного беспредела в историческом центре. И конца ему не видно.

— Вы знаете, друзья, что после любой перестройки из старых зданий уходит душа? Именно так. Уходит навсегда, они становятся бездушными, безликими — поймите! В наших подновленных шедеврах классицизма и модерна уже души нет, а при таком наплевательском отношении властей и желании все распродать Петербург скоро перестанет быть красивейшим городом мира, поверьте мне. Хорошо, что мы с вами не доживем до этого гнусного времени.

— Володя, не порть настроение! К чему такой пессимизм?

— Нечего было наступать на больную мозоль председателю президиума Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, — пояснила Нора, жена профессора.

— Знали бы вы, сколько нервной энергии он тратит, выступая на заседаниях разных комиссий. Вот и вам досталось. Не обращайте внимания. Лучше посмотрите на сохраненные еще дворцы по берегам Большой Невы.

Дружеские тосты с признаниями в любви друг другу, сопровождаемые романтической музыкой мирового репертуара, продолжались. На закрытой палубе было тепло и уютно, закатное солнце освещало проплывающую мимо красоту, гости иногда запевали что-то навеянное знакомыми зданиями по берегам или подпевали музыкальным тостам. Кто-то выходил курить на открытую палубу, где было довольно тепло, а кто-то после кофе медленно танцевал под мелодию из «Шербургских зонтиков». Мама с дочкой нежно прижались друг к другу.

— Мамуля, тебе нравится прогулка?

— Я просто очарована! Даже не представляла, что будет так хорошо!

— Я, признаться, тоже.

Назад из Большой Невы возвращались в Фонтанку снова мимо Летнего сада и Чижика-Пыжика, потом вошли в Мойку. Три часа пролетели на одном дыхании, душа воспарила не только у виновницы торжества, но и у всех гостей, принявших участие в очаровательной прогулке.

— Катюша, молодец! Здорово организовала!

— Ну, Ольга, просто отлично! Всем будем рекомендовать праздновать круглые даты в романтических путешествиях по Петербургу!

2011 год

Хорватия

05.09.

В ясное солнечное утро самолет авиакомпании «Аэрофлот» выполнял рейс Санкт-Петербург — Сплит. В Хорватию летела я с Наталией Сергеевной, моей коллегой по работе. Полет шел спокойно, плавно, без воздушных ям, мы с удовольствием перекусывали «чем „Аэрофлот“ послал» и почти не разговаривали. Каждая думала о своем. Наташа, наверно, продолжала воспитывать внучку Саню, весьма самостоятельную студентку вуза. Той не сиделось на месте, все время норовила скататься автостопом то в Париж, то на Черное море, причем делала это даже одна, просто стояла на шоссе с маленьким рюкзачком, поднимала руку и ехала…

Моя внучка, не менее самостоятельная, уже окончила институт и в настоящее время работала в Арабских Эмиратах, устроилась туда совершенно самостоятельно. Но ее передвижения по миру все-таки курировали родители, я уже не вмешивалась, хотя волновалась безумно и дать совет частенько ох как хотела. Ведь в Эмиратах все чужое, люди с другой ментальностью, я с ними постоянно встречалась в командировках в мусульманском Дагестане уже почти десять лет. Кроме того, жара в Эмиратах невообразимая — до 45 градусов, и ни родных, ни друзей у ребенка…

От мрачных мыслей оторвал голос приятельницы:

— Ольга, смотри, садимся! Почти на море!

Действительно, голубое спокойное море было под нами. Встречал приезжих трансферный мини-автобус, он быстро покатил по шоссе вдоль моря, потом по набережной, по мостикам. Справа в окно автобуса уже мелькали дома Трогира, где мы собирались отдыхать.

— Смотри, очень славный городок!

— Он внесен в список Юнеско, не зря же мы сюда приехали!

Еще через пять минут автобус остановился у отеля, который нам забронировала Катя, наш туристский шеф.

— Ох, какая прелесть!

— Да, ничего.

«Villa Tina», так назывался отель, действительно четырехэтажная виллочка, окруженная маленьким садом за каменной стеной, стояла на самом берегу Адриатического моря. Нет, она стояла на шоссе, которое шло вдоль моря. Белокаменная вилла с аркадами и балюстрадами, окруженная олеандрами и пальмами, была хороша. Чтобы войти в нее, следовало подняться по короткой, но довольно крутой лестнице, украшенной разнообразными кадками с цветущими деревьями. Мы поднялись одним духом, но заметили, что на лестничной площадке можно присесть на кресло у столика и понюхать цветки рядом стоящего олеандра. Наши светлые уютные со всеми удобствами номера были на втором этаже, окна выходили в сад за домом. Из каждого номера шла дверь на длинный неширокий балкончик. Балкончик с каменистой стенкой, украшенной зелеными ампельными растениями, опоясывал номера. Некоторые двери и окна на балконе были закрыты темно-коричневыми ставнями, — видимо, там никто не жил. Для отдыха здесь стояли круглые столики и по два кресла, на них мы собрались сидеть с бокалами вина после моря или перед сном. Вообще-то, номеров в отеле было мало, соседей было не видно.

Переодевшись и разложив вещи, мы тут же спустились к морю.

— Знаешь, Наташа, я, пожалуй, такой прозрачной воды никогда не видела.

— И цвет