Рука с телефоном беспомощно опустилась. Да что же такое! Вечное напоминание, что она женщина. Теперь обязательно акцентируют — беременная. Будто есть настоящие следаки, с яйцами, и бабы, больше озабоченные собственным похудением, чем расследованиями.

Утро следующего дня для Петелиной началось со встречи с Давтяном. Приехать в Следственный комитет бизнесмен отказался, но согласился принять следователя у себя дома, предупредив: для вас же лучше побеседовать неформально. Настаивать она не стала, требовалось разобраться в щекотливой ситуации.

Дверь в квартиру, где произошло отравление, открылась. Со странным ощущением следователь вглядывалась в лицо воскресшей жертвы.

— Да я это, я! — самодовольно улыбался Давтян. — Можете потрогать — живой.

Петелина прошла в квартиру, осмотрелась. Давтян предупредил ее вопрос:

— Люблю одиночество, а после печальных событий люблю еще больше. Никому не доверяю, как настоящий следователь.

— Если это был комплимент, то он не удался. — Елена решила держаться подчеркнуто строго.

Но перевозбужденный Давтян предпочитал иной стиль общения.

— Дайте еще попытку. Это был гениальный ход, гениальный! Только умнейший следователь, как вы, могла придумать столь изящную комбинацию. Жертва спрятана, отравитель теряет бдительность и попадает в ловушку. Блестяще! Человек спасен, убийца наказан. — Давтян захлопал в ладоши.

— Прекратите паясничать, — скривилась Петелина. — Лучше расскажите, что произошло?

— Как, вы ничего не знали? Вы об этом доложите начальству? Какой-то армянин обвел вокруг пальца Следственный комитет. И наказать его нельзя — он же спасал свою жизнь. А вот по репутации великой сыщицы будет нанесен удар. — Давтян перестал кривляться и с нажимом произнес: — Хотите, чтобы я раструбил правду, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих?

До Елены наконец дошло, что скрывается за взвинченностью и словесным напором бизнесмена. Амбициозный мужчина требовал признания собственных заслуг.

— Вы оказались умнее меня, — похвалила Петелина. Она хотела сказать «хитрее», но упоминание про ум больше льстило зрелым мужчинам. — Тонкий нестандартный ход. Только человек с научным складом ума мог такое придумать.

— И с благородной душой, — живо подхватил Давтян. — Вся заслуга отдана вам, Елена Павловна. Надеюсь, оцените.

— Оценю, — выдавила Петелина. Ей пришлось признать, что версия с ее инициативой будет комфортнее для начальства. — А теперь давайте поговорим спокойно, без эмоций.

— Простите, это реакция после стресса. Выжившему смертнику трудно быть спокойным.

— У меня несколько вопросов, начну с главного. — Петелина остановилась у стола, у которого, по словам Алисы, Давтяну стало плохо. — Отравление имело место, но вас удалось спасти, так?

— А я начну сначала. — Давтян ушел от прямого ответа и стал рассказывать: — Когда ко мне явилась Алиса, вся на нервах, и рассказала про Дениса Никитина, я испугался. Я ведь знал, на что он способен. Денис свой талант променял на легкие деньги, синтезировал наркотики, а изготовить яд для него вообще элементарно. Что у него в голове после восьми лет колонии, один черт знает! Он вбил себе в голову, что все виноваты в его крахе: Алиса, я, другие. И начал мстить.

Сурен Ашотович налил себе минеральной воды, прошелся по комнате, отпивая из стакана.

— Что произошло в тот день? — спросила Елена.

— Я стал осторожен и приготовил экспресс-тест на основные группы ядов, все-таки я тоже химик. В тот вечер я взял коньяк из бара и, слава богу, не забыл его проверить. В бутылке оказался яд! В смертельной концентрации! Поймите мой ужас, бутылка в моем доме была отравлена!

— Значит, коньяк вы не пили, — сделала вывод следователь. — Что было дальше?

— Меня парализовало от страха. Я не мог чувствовать себя в безопасности в собственной квартире. Если Никитин проник сюда, он мог отравить что угодно: еду, зубную пасту, наволочки на подушках. Все предстояло проверить! Потом я понял, жить в постоянном страхе нельзя. Ну, избавлюсь я от этой бутылки, проверю остальное, а что будет завтра? И меня осенило. Лучше уж прикинуться мертвым и подождать, пока Никитина поймают.

Картина прояснялась. Петелина уточнила:

— Алиса помогала вам с инсценировкой?

— Нет, я договорился со знакомым врачом Левоном Маркаряном. Естественная реакция Алисы должна была подтвердить мое отравление. — Давтян покрутил в пальцах пустой стакан. — Если честно, я ей не доверял. А вдруг это она подлила яд?

— Хорошо. Где вы скрывались все это время?

— У того же врача. Только не мучьте Левона вопросами. Он подделал заключение о смерти после того, как я написал расписку, что беру всю ответственность на себя и действую по вашему указанию.

— Ну, спасибо. Почему именно я?

— Алиса упомянула, что дело Волкова ведет следователь Петелина, ей какой-то опер сказал. Я навел справки — вы авторитет. И надеялся, что вы поймаете Дениса Никитина. Слава богу, так и случилось. Вот скажите, Никитин признался, что хотел отравить меня? Да что там хотел, он радовался, что убил меня, и продолжил убивать. Шильман, его жена, Веригин — я потерял всех друзей.

— Мотив мести к вам, Волкову и Алисе мне понятен. Но Шильман и Веригин, как вы объясните…

— Да что тут объяснять! — Давтян хлопнул стаканом о стол и стал жестикулировать освобожденными руками. — Никитин психопат, псих, возомнивший себя гением! Это монстр, решивший уничтожить всех, кто как-то связан с Алисой, со мной, чтобы показать никчемность мелких людишек по сравнению с ним, великим и ужасным. Вот его мотив.

Давтян разволновался, достал бутылку коньяка, поставил ее на стол, отдернул руки, снова взялся за бутылку и признался:

— Теперь боюсь пить коньяк. Хочу и боюсь. Но ведь Никитин мертв, в интернете правду написали? — Он с волнением смотрел на следователя.

Петелина подумала и призналась:

— Никитин отравил себя на допросе.

— Ну, конечно! — Давтян возвел руки к потолку. — Гений волен распоряжаться и чужими жизнями и своей. Это мелкие людишки дрожат от страха, а он выше всех. Он исключительный!

Давтян налил в стакан коньяк, выпил залпом и протер ладонью губы.

— Хорошо, что все закончилось, — сказал он, успокоившись.

— А где ваш дядя? — спросила Петелина, заглянула в бумаги, которые принесла с собой, и прочла: — Рубен Аракелян.

— Улетел в Армению, — отмахнулся Давтян. — Пришлось вызвать его, чтобы за квартирой и машиной присмотрел, пока я прятался. Не хотел, чтобы Алиса тут распоряжалась.

— Когда он улетел?

— Вчера, кажется, или позавчера. У меня голова кругом: вчера журналисты, сегодня вы. Да и нервы еще… — Давтян плеснул себе новую порцию коньяка.