— Очень приятно, — ответила студентка протянув руку мужчине для рукопожатия.

— И мне тоже очень приятно — ответил Дмитрий Николаевич с доброй старческой улыбкой и поцеловал руку студентки.

Целый вечер Денис Владимирович обсуждал с коллегами общие предложения о новых внедрениях в хирургию и генетику. Алиса же сразу познакомилась с другими женщинами на фуршете и влилась в беседу о медицине.

Фиктивные муж и жена стояли в разных компаниях, за разными столиками, однако куратор то и дело смотрел на свою студентку, пока та была увлечена разговором. И Ковальская периферическим зрением поглядывала на Макеева, пока тот не видел.

Однако в один из таких моментов, девушка заметила Диану, которая надменно и прямо смотрела на неё. Студентка сразу поняла, что лучше уж ей держаться ближе к куратору.

Как раз в то время, когда преподаватель обсуждал с каким-то знакомым реаниматологом проблему, из-за которой ему пришлось проводить сегодня операцию в срочном порядке, к мужчине подошла Алиса.

— Дорогой, можно тебя отвлечь на секунду? — кокетливо поинтересовалась Ковальская.

— Конечно, пойдём- куратор извинился перед собеседником и пошёл за женой.

Когда они дошли до места в саду, где почти не было людей, Ковальская резко развернулась к куратору и волнительно оглянулась.

— Денис Владимирович, там Диана — паникуя сообщила Алиса.

— Хорошо, ладно, не волнуйся.

— Мы ведь весь вечер отдельно, она ничего не заподозрила?

— Не думаю, но на всякий случай будем держаться поближе — успокоил мужчина студентку.

— Хорошо. Ой, Денис Владимирович, вон она — шёпотом сказала девушка и показала взглядом куда-то за спину преподавателя

— Алис, можно я тебя поцелую? — вдруг спросил куратор, после затянувшейся паузы.

Девушка кинула испуганный, взволнованный, удивлённый взгляд на своего преподавателя и застыла. Её мысли метались то туда, то сюда. И самое ужасное, что они ответили за неё в первую же секунду после вопроса. Внутренний голос сразу же закричал: «да»!

— В щёку разумеется, просто, чтобы Диана успокоилась и перестала настолько пристально следить за нами — сказал простым тоном куратор, однако он видел это смущение студентки, видел её страх. Боже, на что я надеялся, когда думал о том, что она сможет относиться ко мне не, как к вредному преподавателю? — пронеслось в голове у мужчины.

— Ну… Ээ…в щёку можно — ответила студентка, ругая себя за то, что приняла этот вопрос за признание, за то, что её чувства взаимны.

А потом, потом не было никакой Дианы. Не было остальных гостей, не было фуршета и этих разговорах о том, как было бы правильней поступить в ситуации со сложной аневризмой. Не было ничего вокруг.

Куратор вдруг осторожно наклонился к Ковальской и коснулся губами нежной, залившийся румянцем, щеки девушки. Ковальская закрыла глаза и ощутила сначала лёгкое покалывание небольшой щетины, а потом тёплые губы Дениса Владимировича на щеке.

Это длилось вечность. Даже замедляться было нечему, потому что всё вдруг провалилось, ушло под землю. И Ковальской уже казалось будто земля уходит, ускользает из-под ног, ну или она взлетает.

Куратор вдруг отстранился от щеки девушки и посмотрел на студентку, оставаясь стоять близко к ней. А Алиса просто смотрела ему в глаза, она просто смотрела и утопала в море, в ледниках. Ещё чуть-чуть и она войдёт в это холодное море. Его губы так близко, ещё чуть-чуть и она не выдержит, ещё чуть-чуть и она потянется к нему, чтобы поцеловать.

Но нельзя! Не смей целовать его! Ты так ненавидела его, клялась, что он последний человек в этом мире, кого бы ты могла полюбить, — кричал внутренний голос Ковальской, — нет, он не посмеётся над тобой. Он слишком идеальный, но лучше бы посмеялся, кинул усмешку, как оплеуху, может это бы меня отрезвило. Но знаешь, что он сделает, если ты попытаешься его поцеловать, Ковальская?! Он мягко тебя оттолкнёт и официально, нет, с жалостью скажет, что я достойна лучшего или, что там говорят, когда не любят, но не хотят обидеть?

Куратор всё ещё был в опасной близости от губ своей студентки. Однако через мгновение, он раздражённо закрыл глаза и прерывисто выдохнул. Он не мог поцеловать её. Он не смел. Всю свою карьеру он видел своих коллег-лекторов, которые каждый день крутили интрижки с новой молоденькой студенткой. Он осуждал их, осуждал этих девушек. Теперь, он оказался с другой, аморальной, по его мнению, стороны. Он знал свою студентку шесть лет. Несмотря на то, что все те годы, которые Ковальская училась у него, у них была холодная война, он уважал Алису. И чувство уважения росло всё больше, как только куратор замечал выражение отвращения на лице Ковальской, когда в компании студентки обсуждали свои бурные романы с преподавателями. Он помнил этот брезгливый взгляд студентки, когда маленькая брюнеточка хвасталась подарком лектора. Он знал, что если бы он не сдержался, если бы дотронулся до губ своей студентки, всё стало бы предельно ясно. Макеев боялся не сдержаться, поцеловать. Он знал, что студентка бы его оттолкнула, влепила бы заслуженную пощёчину и, наконец, посмотрела бы на него тем самым презрительным взглядом. А затем, он сам бы кинул на себя такой взгляд, полный отвращения. Куратор выпрямился, прерывисто вздохнув, оставляя между между собой и своей студенткой пропасть (а ведь секунду назад, между ними были какие-то сантиметры)

— Пойдём, нас там наверное все потеряли — уязвлённо сказал мужчина.

— Угу — тихо от смущения согласилась студентка.

Весь вечер Алиса провела вместе с Макеевым. Она старалась не думать о сцене в саду, однако когда куратор отошёл за бокалами с шампанским, её мысли невольно вернулись в тот сад.

— Дура! Ты же откровенно вешалась на него, чуть не поцеловала! Что с тобой происходит Ковальская?! — ругала себя студентка, бормотая себе под нос, — надеюсь он не заметил, что я потянулась к нему.

Под конец вечера шампанское было выпито, все деловые разговоры завершены, и многие были навеселе. Ковальская не пила, пожалуй, со второго курса. Отвыкание от алкоголя сильно сказалось на девушке — после пары бокалов щёки студентки порозовели и рубиновые глаза засияли с новой силой. Куратор зачаровано смотрел на, тихо хихикающую Ковальскую, которая рассказывала об очередном своём приключении. Только сейчас мужчина осознал, что прошлые чёткие и официальные рамки окончательно смылись. Макеев даже не заметил, насколько часто они с Ковальской задерживались по вечерам в гостиной, разговаривали… о чём? О простом, обыденном, но с ней всё было в разы интереснее. Сейчас она, хихикая время от времени, рассказывала смешную историю про то, как мама учила её готовить. Пару месяцев назад такое ни за что не увлекло бы преподавателя. А сейчас мужчина был готов слушать маленькие истории вечно, только бы иметь возможность смотреть на свою прекрасную студентку.

Когда вечер подошёл к концу Макеев вызвал такси и, бережно усадив студентку, сел рядом.

Не смотря на позднее время, московские дороги были пропитаны машинами. До дома оставалось меньше пяти минут. Ковальская закрыла глаза ещё в начале пути, однако только сейчас она крепко уснула и неосознанно положила голову на плечо своего преподавателя. Макеев взглянул на умиротворённое лицо девушки и невольно улыбнулся. Тень от длинных ресниц, иногда подрагивающих, падала на румяные щёки. Неожиданно девушка нахмурилась и беспокойно завертелась.