Арчер попробовала было улыбнуться, но его лицо осталось непроницаемым. Вместо этого он кивнул ей на стул. Она села так поспешно, что ее сережки, одного цвета с пальто, закружились в бешеном танце.

Хозяин закурил сигару, ни на секунду не отводя от нее взгляда. Наконец он заговорил.

— Я слышал, кто-то интересуется Брэдом, — произнес он низким голосом, — причем этот «кто-то» из Хоктона.

Миссис Арчер вздохнула с облегчением. С этим-то она справится.

— Здесь все в порядке, я припугнула девчонку.

Судя по тому, как Хозяин на нее посмотрел, это известие его не слишком обрадовало.

— Она ведь еще совсем ребенок, — продолжила миссис Арчер, — хотя и умудрилась отыскать бабулю Брэда. И еще какая-то женщина тоже искала его. Скорее всего, по возрасту не годится в наши клиенты, возможно, старая любовь или что-то в этом роде. Но я распорядилась проследить — если она снова придет сегодня вечером, ей зададут пару вопросов.

Хозяин не сказал ни слова, лишь стряхнул пепел в кроваво-красную пепельницу.

— А вот девчонка, я должна сказать, та еще штучка. Пришлось хорошенько ее припугнуть! Зато больше она не сунется с расспросами. Ее зовут Керри Лэмсдон. Она копала, потому что ее сестра находится у нас. Но с этим все решено, и…

— Что?! Как, ты сказала, ее зовут?

Протяжное произношение исчезло, сменившись гневом, причину которого миссис Арчер так и не поняла. На этот раз ее сердце не просто замерло на мгновение, а укатилось куда-то в пятки. Она с трудом заставила себя повторить:

— Керри… Лэмсдон.

Хозяин молча посмотрел на нее, затем опустил взгляд на дорогую ручку, зажатую у него между пальцами, и раздраженно швырнул ее на стол. Время шло, и миссис Арчер неловко заерзала на месте. Наконец он поднял глаза, и его взгляд пригвоздил женщину к стулу.

— Найди эту девушку. Установи за ней слежку, но не трогай ее. Все понятно?

— Но ведь я сказала, что все в порядке, мы отпугнули ее…

Она замолчала под пристальным взглядом Хозяина. Она все поняла. Найдется много охотников, чтобы сделать ее прежнюю работу, хотя и не так хорошо. Нынешняя молодежь потеряла всякую гордость.

Она облизнула обсохшие губы:

— Так что же мне делать?

— Ничего.

— Ничего?

— Только не прибавляй к своим недостаткам еще и глухоту. У тебя их и так немало, но самый главный — это твое чрезвычайное уродство.

Арчер почувствовала, что краснеет. Она знала, что безобразна, знала это с того самого дня, как пошла в школу. Детишки не преминули сообщить ей об этом, хотя все они тогда получили свое и запомнили урок надолго.

Но этот мужчина был единственным, кто внушал ей настоящий страх. Арчер не осмеливалась выступать против него в открытую, разве что немного помечтать о мести.

Его тонкие губы растянулись в жестокой усмешке.

— Пусть за девочкой проследят, но ни в коем случае не трогают. Каждый день я должен получать письменный отчет о том, что она делала. Все ясно?

Арчер кивнула, желая убраться отсюда как можно быстрее.

— Хорошо, ты можешь идти.

Миссис Арчер поднялась и протянула ему руку. Этот жест остался незамеченным. Еле сдерживаясь, чтобы не выскочить пулей из комнаты, она уже схватилась за дверную ручку, но голос Хозяина остановил ее:

— Помни: держи свои грязные руки от девчонки подальше!

Она кивнула и, пятясь, вышла из комнаты, опустив голову, чтобы он не мог видеть ее глаз и горящего в них негодования.

«Наглый недоносок, он посмел назвать меня грязной! — думала Арчер, следуя за Джейком к машине. — Если кто грязный, так это он, а не я. Подонок, каких мало».

Она посмотрела на Джейка, шедшего впереди нее. Еще один псих.

И что он о себе возомнил? Я, по крайней мере, не прячусь за спинами других и не окружаю себя подхалимами.

Ускорив шаг, она поравнялась с Джейком. Не обращая внимания на ее хмурое выражение лица, тот открыл перед ней дверцу машины. Этот тип никогда не отличался разговорчивостью, но на этот раз он превзошел самого себя, не произнеся ни слова по дороге к «Голубому льву».

Лоррейн, не позволяя себе думать о личных проблемах, открыла дверь в лабораторию патологоанатома. Там в полном одиночестве сидел Скотти и доедал сандвич с ветчиной и гороховым пюре. При виде Лоррейн его лицо осветилось улыбкой.

— Все в порядке, девочка?

Она посмотрела на стол, увидела там завернутое в белую простыню тело и покачала головой:

— Чей?

Лоррейн боялась услышать ответ. Хотя она не так давно знала семью Лэмсдонов, но уже успела к ней привязаться, особенно к Керри, чьи слезы и сила духа тронули Лоррейн, к ее собственному удивлению, до глубины души. И она меньше всего на свете желала принести Керри дурные вести о ее сестре.

— С этим проблемы, малышка, тело не подходит под описание ни к одной из четырех пропавших.

— Как это?

— Это невидимка. — Невидимками Скотти называл тех, кто попадал на его стол неопознанными. Они не числились среди пропавших без вести и могли быть любого возраста — от шести часов до шестидесяти лет и так далее. — Ей примерно от тринадцати до шестнадцати, но по тому, как она вьгглядит, сказать точно невозможно. Она пролежала в воде около четырех дней, и над ней потрудились рыбы. — Он выбросил остатки еды в мусорное ведро и подошел к столу.

— Внутренние повреждения такие же обширные, как и внешние, и причиной этому не рыбы. Ее неоднократно насиловали и избивали. Она всплыла в Райхоп-Бич, но береговая охрана считает, что сбросили ее в районе Хартлпула, — он осторожно приподнял простыню.

Лоррейн взглянула и отвернулась. Качая головой, она села на стул, с которого встал Скотти.

Невидимка могла появиться сама по себе, но могла и быть связана с ее делом. Во что, черт возьми, она ввязалась? Был ли это маньяк-одиночка, который удовлетворял свои потребности, а затем убивал жертв? Или здесь действует организованная группировка? И снова инстинкт подсказывал Лоррейн придерживаться последней версии. Ждет ли трех девушек, которых она ищет, та же участь, что и этого бедного ребенка? А что, если это с ними уже случилось? Она содрогнулась.

— Есть шансы узнать, кто это? — посмотрев на Скотти, спросила Лоррейн.

Скотти отрицательно покачал головой:

— Она ведь была в чем мать родила. Никаких украшений, родимых пятен или татуировок. Мы попытались проверить по отпечаткам пальцев, но безрезультатно. А ее челюсть так раздроблена, что нет никакой надежды опознать по стоматологической карте. Мы продержим ее в морге положенное время, а затем достойно похороним. Вот все, что мы можем для нее сделать.

Лоррейн ушла не попрощавшись. По пути к машине она сорвала с руки крохотный кусочек пластыря, который Дженни наклеила ей накануне. Она была в невеселом настроении, не только из-за своих проблем, но и из-за девочки на столе под простыней. Она знала, что достойные похороны будут означать двух человек: священника и Скотти, который провожает в последний путь всех своих невидимок и даже иногда плачет на их могилках.