– Не знаю, – сказал я, принимая бокал с вином, цветом похожим на кровь. – По мне, так если запустить их в массы, то человечество вымрет за пару поколений. На фига мужикам проблемные жены, когда есть идеальные, механические?

– Думаешь? – почесал подбородок Кречетов. – Может быть, может быть. Хотя мне кажется, что возможен и иной сценарий – дамы, осознав конкуренцию, станут меньше компостировать мозги своим мужьям. Глядишь, осчастливлю человечество.

Я пригубил вино из вежливости – и поставил бокал на стол. Может, для ценителя оно и рай земной, но я не ценитель. И по мне, все эти дорогущие благородные сухие вина просто ни о чем. Лучше уж я сок выпью. Или компот какой-нибудь. По крайней мере не надо сидеть с умным видом и изображать, что тебе нравится откровенная кислятина.

– Я вообще-то по делу зашел, – сказал я.

– А, да, как же, помню, – спохватился Кречетов. – Долг превыше всего. Я, кстати, был уверен, что ты выберешься из той передряги, и специально все ворота открыл, чтоб ты возле них не томился, пока мы тут дегустацией занимаемся. Они у меня везде автоматические, управляются отсюда голосом. А охрану я так держал, для солидности. В принципе, она тут нафиг не нужна. Если не поступит специальная команда от меня, Институт себя сам охраняет. Непонятливых управляемыми молниями отгонит, а полных дебилов из пулеметов положит. Правильно ведь, да? На кой нужны дебилы, которые лезут куда не надо?

По ходу, ученый прилично нализался, и надо было это дело как-то разруливать. Я и разрулил, как бы невзначай положив ладонь на рукоять «Ингрэма».

Кречетов перевел взгляд на пистолет-пулемет и поднял брови.

– Да ладно! Я тебя впустил, за стол посадил, угощаю, а ты меня грохнуть решил?

– Нехорошо, – пьяно кивнул шам, отчего его глазные щупальца качнулись из стороны в сторону.

– Да нет, просто хотел отвлечь от светской беседы и вернуться к нашему разговору, – усмехнулся я.

– Точно! – в глазах ученого блеснула трезвая мысль. – Я ж тебе еще одно восстановление обещал. Ну, пошли. Пусть все знают, что Кречетов слово держит!

***

Путь из бункера до лаборатории оказался неблизким – Институт строился с размахом. Само собой, пошли все, никто не хотел пропустить такое зрелище. Пока шагали прохладными бетонными коридорами, хором протрезвели.

– И нафига я с вами поперся? – проворчал Фыф, зябко поводя плечами. – Лучше б в бункере остался.

– Прогуляться всегда полезно, – лаконично заметил невозмутимый Харон.

– Ну да, ну да, – поморщился шам. – А то я бетонных коридоров не видел, одинаковых, как кишки того, кто их проектировал. Охренеть зрелище.

Впрочем, когда мы наконец вошли в нужную дверь, отпертую Кречетовым, и оказались внутри, Фыф оживился.

– Ничо так, – отметил он. – С размахом.

Действительно, эта институтская лаборатория, в отличие от той, где я побывал раньше, поражала размерами. Огромный зал с кучей габаритных приборов, автоклавов, силовых шкафов и стеллажей с инструментами. Всё продумано так, чтобы необходимое было под рукой или его можно было найти, не особо удаляясь от рабочего места.

– И это ты сам всё наворотил? – поинтересовался Фыф.

– Я тебя умоляю, – покачал головой Кречетов. – Не поверишь, но все лаборатории Зоны – это разработки еще советских времен. Тогдашняя наука была намного более продвинутой, чем принято считать сегодня. Я лишь поддерживаю порядок в расконсервированных научных комплексах и по необходимости возвращаю к жизни законсервированные. Тут всё на автоматике, надежной, и практически неубиваемой. Ну и, конечно, я сам много чего проектирую и воплощаю в жизнь.

Харон медленно подошел к шкафу, явно полностью сделанному из толстого бронестекла, на полках которого переливались яркими сполохами различные артефакты. Дешевых не было. Только очень редкие, немалой цены. При этом там лежали и такие арты, которых даже я не видел никогда, а уж я их на своем веку повидал немало.

– Нравится моя коллекция? – поинтересовался Кречетов.

– Как насчет того, чтобы рассчитаться за помощь? – вместо ответа спросил Харон.

– Ну да, тебе ж я тоже должен, – поморщился ученый. – Ладно, забирай, что просил. Кречетов слово держит.

Харон открыл шкаф и достал оттуда невзрачный с виду белый бублик.

– Я ничего особенного не сделал, доведя тебя до Института, – проговорил главарь «монументовцев». – Поэтому я готов заплатить.

– Не откажусь, – ухмыльнулся ученый. И назвал цену. Думаю, за такие деньги можно было бы купить роскошный особняк где-нибудь там, где тепло и вообще рай триста шестьдесят дней в году. Конечно, арт, который приглянулся Харону, был недешев, но Кречетов явно заломил цену раз в пять больше реальной стоимости артефакта.

– Договорились, – равнодушно сказал Харон. – Дашь доступ к компьютеру с интернетом, назовешь счет, деньги будут переведены в течение часа.

– А… позволь спросить, зачем тебе этот арт с, мягко говоря, специфическими свойствами? – поинтересовался Кречетов.

– Нужно долг отдать, – бесстрастно проговорил предводитель фанатиков «Монумента».

– Помешались все с этими долгами, – вздохнул ученый. – Ну ладно, пошли, что ли.

…В глубине зала, на невысоком постаменте из странного зеленоватого металла, стоял автоклав, к которому были подведены множество проводов, кабелей и непрозрачных трубок. Само собой, стеклянный гроб окружало множество приборов, о назначении которых я мог только догадываться. Внутри автоклава лежала уже знакомая мне кукла в рост человека без лица и намеков на пальцы. Биологическая заготовка, неприятно скользкая с виду, опутанная трубками с иглами на конце, воткнутыми туда, где у обычного человека должны находиться вены.

– Прошлый раз другая лаборатория была, – заметил я. – Ну, та, где ты меня потом продал.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – махнул рукой Кречетов. – Не переживай, на этот раз продавать тебя не буду. Себе дороже получается. Как-то не хочется, чтобы ты потом разобиделся и исполнил заказ, который взял недавно сам знаешь у кого. Да-да, у меня свои источники информации. Захаров не успеет ветры пустить, а я уже в курсе, что у него несварение желудка. Что же насчет лаборатории… Та, где мы были в прошлый раз, экспериментальная, со сложной системой безопасности, считай, самая первая в институте такого рода. А то, что ты видишь, является продвинутым вариантом биореконструктора, и, похоже, окончательным…

– То есть Данилу ты оживлял в какой-то экспериментальной хрени, не доведенной до ума? – уточнил я.

– В этом институте всё доведено до ума! – весьма натурально оскорбился Кречетов. – И знаешь, давай просто закончим с этим делом и вернемся к дегустации, если ты не против. Ну что, кого оживляем на этот раз? Как ты видишь, заготовка у меня снова только одна, и следующая предвидится нескоро. Да и платить тебе за следующую нечем. Так что выбирай.