гордая дочь могущественного клана. Центральная фигура в будущем клана. Она не могла быть посредственной. И этот брак был полезен обеим сторонам. Федерация нуждалась в поддержке со стороны такого могучего клана из Центральной Области. Я не мог отказаться.

- Тогда решено! – хлопнул в ладоши Лаоцзин, привлека мое внимание. – Встань на колено рядом с ней.

И я встал. Лаоцзин был слишком серьезен.

- Я – глава клана Гу, именем совета старейшин клана и именем всех прародителей клана, а также с разрешения и напутствия судьбы Континента Вечной Войны и бога этой Вселенной, со всей твердостью и без всяких сомнений благословляю союз двух этих молодых людей!

После этих слов Лаоцзин положил руки нам на головы. И я буквально почувствовал изменения в окружающем мире. Мне показалось, что небеса вздрогнули, а воздух вокруг завихрился. Отец и дочь были довольны этим зрелищем. Я же пребывал в шоке. Затем Лаоцзин протянул руки и помог подняться нам обоим. Я посмотрел на него и немного изумился. Мне показалось, что мужчина немного постарел…

Глава 21 Наследники

Но, как оказалось, это было только началом. Лаоцзин немного расслабленно, но в то же время грустно улыбнулся. Затем нахмурился и многозначительно посмотрел на меня. Я так понял, чтобы я не обижал его дочь. А после он достал какой-то камень, зажал его в руке и исчез. Ну, наверное, он так и появился в моем кабинете до этого. Мы остались вдвоём.

Эмм… хотя, я изначально был согласен на этот политический брак, понимая свои выгоды и Анюта была действительно красивая, и редкий мужчина в мире отказался бы от такой красотки в своем гареме. Точнее, ни один мужчина с гаремом, у которого остались функциональные способности не отказался бы провести с Анюткой ночь. И я был уже давно не мальчиком, чтоби менжеваться перед видом красивой девицы. Но, все равно, возникло у нас обоих какое-то чувство неловкости. И я даже оказался в более слабой позиции, чем Анюта, ведь почти не знал ее. А вот сама девушка, во всей вероятности, знала обо мне многое. Кхек… Историю Федерации Земли уже начали преподавать в школе, и я в учебниках уже был исторической фигурой. Мдаа… при жизни памятники в мою честь уже стояли во многих уголках Федерации. Анюта, как член высшего совета наложниц принимала непосредственно участие в редактуре учебников. В особенности частей, которые касаются моей личности.

Пытался я как-то почитать то, что обо мне пишут в них… И волосы встали дыбом. Если бы я был именно таким, как пишется в учебниках, Фракция Зла, не то чтобы уже давно сбежала за пределы земного мира и десятков окружающих миров, они бы уже преклонили колени и восхваляли бы меня, как бога. И это только официальные учебники, которые старались более или менее соответствовать действительности. То, что обо мне писали различные члены секты или другие причастные, не иначе, как религиозными текстами назвать нельзя было. Куда более человечным я был в работах жанра слэш, где в конце мне приходилось сделать выбор, кто будет моим спутником по жизни, Царь Леонид или Лю Чен, или они оба вместе.

Так вот, лично я для Анюты не был тайной за семью печатями. Скорее наоборот, она была той, кто пристально изучал меня и мою жизнь и знал обо мне больше, чем, возможно, я сам. Девушка же напротив меня, кроме очевидной своей красоты, была для меня чистым листом. Но, как я понял, ритуал особого бракосочетания уже был запущен, и останавливать его у нас не было права. От этого зависело слишком многое.

Я подошёл к девушке и заглянул в ее глаза - огромные и чёрные, как бескрайний в ночную пору. И на какое-то время потерялся. В них был очаровательный блеск смущения, опасения, но и сильного предвкушения. Каков я в ее глазах? Действительно ли я стал великим? Ее точёное аристократическое лицо представительницы клана, который занимался евгеникой не один десяток тысяч лет, было идеально симметричным, словно одна из половинок лица была отзеркалена квантовым компьютером от второй половины. Глаза были огромными, но они смотрелись органично с ее небольшим носиком и аккуратным ротиком из двух нежно розовых губ. Не сильно толстых, но и не тонких. Идеально, в самый раз. Белоснежный жемчуг зубов был таким, словно Анюта с рождения посещала профессионального дантиста. Ушки, щечки, которые стремительно алели. Чёрные бархатистые волосы. Ничего не укрылось от моего пристального взора, ни от чего из этого невозможно было оторваться.

Я было попытался ухватиться за ее точеный подбородок, но девушка покачала головой и ткнула своим тоненьким пальчиком мне в грудь. Я быстро сообразил. Боевое аватар исчез, и на его месте появилось мое реальное тело. Чуть менее мускулистое и чуть более грузное. Со следами многодневной щетины и многодневной же усталости на лице. Вряд ли мои тёмные круги под глазами были привлекательны, но взгляд девушки стал более ярким. Я подошёл к ней еще раз и аккуратно взял за подбородок. На этот раз Анюта не отстранилась. Медленно, будто делаю это в первый раз в жизни, я приблизил свое лицо к ее. Девушка периодически смотрела на меня с щенячьим ожиданием, а иногда смущённо отводила глаза в сторону. И тот и другой взгляд меня все больше заводил.

Плавно, будто поднимая коробку с посудой из керамики Древнего Китая - тончайшей, как крыло цикады, так еще и не завёрнутой в газетку, наши губы соприкоснулись. Я почувствовал какую-то особую искру, пробежавшую между нами. Губы наши прижимались друг к другу все плотнее, и вот, со сладостным вздохом губы девушки распахнулись, впуская в себя скользкого и верткого разбойника, который принялся нещадно гонять из угла в угол скромного, но не менее активного хозяина жилища. Наши языки танцевали самое страстное танго, а я чувствовал, что вкушаю самый сладостный фрукт, который я когда-нибудь ел.

Жар разгорался в моих чреслах. Руки мои быстро и ловко блуждали по телу девушки, снимая деталь одежды за деталью. Но Анюта не осталась без ответа, срывая с меня тунику, которую я обычно одевал на свое реальное тело для удобства. Вскоре, мои ладони уже вовсю гладили нежную, как у младенца кожу, молочно-белого цвета. А на своей груди я ощутил давление двух тёплых остроконечных пиков.

Я с рыком оторвался от сладостных губ и подхватил красавицу на руки, неся в спальню. Но я не собирался удовлетворять свое животное желание сразу.