Через четверть часа затрезвонил будильник Хассана. Лилия повернулась. Он погладил ее по голове.

– Как ты? – спросила она, садясь.

– Вроде ничего.

Зажегся свет, они сощурились. Хассан вставал, кряхтя, зевая и пуская газы.

– Поднимайся, Рия. Гиги, пора вставать!

Скол лежал на спине, касаясь рукой щеки Лилии.

– Прости, моя дорогая. Я сегодня позвоню ему и извинюсь.

Она взяла его руку и дотронулась до нее губами.

– Ты не мог иначе. Он понял.

– Попрошу его помочь с работой.

В ее взгляде мелькнуло удивление.

– Вся дурь из меня выветрилась, начисто. Как виски. Стану работящим и радостным железякой. Смирюсь и приспособлюсь. И когда-нибудь у нас будет квартира больше, чем у Аши.

– Такой мне не надо. А вот если бы две комнаты…

– Обязательно. Через два года. Две комнаты за два года. Обещаю.

Она улыбнулась.

– По-моему, надо переехать в Нью-Мадрид, поближе к богатым друзьям. Этот Ларс руководит школой. Ты знала? Вдруг ты сможешь там преподавать. И ребенок, когда подрастет, будет туда ходить.

– Что я могу преподавать?

– Что-нибудь. Не знаю. – Скол опустил руку ей на грудь. – Например, как отращивать такие красивые грудки.

– Надо одеваться, – улыбнулась она.

– Пропустим завтрак. – Он потянул ее вниз и накрыл своим телом, обнимая и целуя.

– Лилия! – позвала Рия. – Как вчера прошло?

Лилия высвободила рот.

– Потом расскажу!

Идя по туннелю в шахту, он вспомнил Уни и туннель дедушки Яна, по которому спускали блоки памяти.

Замер на месте.

Туннель, по которому спускали настоящие блоки памяти. А наверху муляжи, розовые и оранжевые кубики, к которым попадаешь через купол на лифте, и все думают, что это и есть Уни. Все, включая – а как иначе?! – мужчин и женщин, которые в прошлом отправлялись его взрывать. А Уни, настоящий Уни – на нижних этажах, и добраться к нему можно по туннелю дедушки Яна с той стороны Пика Любви.

Он никуда не делся – может быть, вход закрыт или даже замурован метровым слоем бетона, и все же он существует. Никто, тем более рациональный компьютер, не станет заделывать туннель целиком. И дедушка Ян говорил про место для новых блоков памяти, а значит, туннель еще понадобится.

Туннель в Уни.

За Пиком Любви.

Имея хорошие карты, человек с головой наверняка сможет рассчитать его точное или почти точное местоположение.

– Эй ты там! Пошевеливайся!

Скол торопливо зашагал вперед, все думая, думая…

Туннель.

– Если речь о деньгах, ответ отрицательный. – Джулия Констанса стремительно шла между гремящих станков и глядящих на нее женщин-иммигранток. – Если о работе, то можно поговорить.

Скол шагал рядом.

– Аши уже помог с работой.

– Значит, все-таки деньги.

– Сначала информация. Потом, может быть, и деньги.

Он отворил перед ней дверь.

– Нет, – сказала она, входя. – Отправляйся в «ПИ». Это их обязанности. Какая информация? О чем?

Винтовая лестница покачивалась под их весом.

– Мы можем где-нибудь присесть на пять минут?

– Если я сяду, половина острова завтра останется голой. Тебе это, может, и подходит, а мне нет. Какая информация?

Скол сдержался. Посмотрел на ее орлиный профиль.

– Те две операции против Уни, которые вы…

– Нет. – Она остановилась и повернулась к нему лицом, держась рукой за центральную ось лестницы. – Если речь об этом, я точно не стану слушать. Я раскусила тебя, как только ты появился в гостиной. Этот характерный неодобрительный взгляд. Нет. Меня больше не интересуют планы и расчеты. Поищи других спонсоров.

Пошла вверх.

Скол поспешно ее догнал.

– Они собирались идти через туннель? Просто скажите: хотели они идти через туннель в Пике Любви?

Джулия открыла дверь наверху лестницы; он придержал ее и вошел следом в большое чердачное помещение, где валялись кое-какие запчасти для станков. Сквозь дыры в остроконечной крыше выпорхнули птицы.

– Они входили вместе с остальными. – Джулия направилась к двери на другом конце. – С экскурсиями. По крайней мере, такой был план. Хотели спуститься на лифте.

– А потом?

– Нет никакого смысла…

– Просто ответьте. Пожалуйста!

Она кинула на него сердитый взгляд.

– Там вроде бы есть большое смотровое окно. Они собирались его разбить и бросить внутрь взрывчатку.

– Обе группы?

– Да.

– Может, им и удалось.

Джулия, уже взявшись рукой за дверь, озадаченно остановилась.

– Это не настоящий Уни, а макет для туристов. И возможно, ложная мишень для несогласных. Они спокойно могли его взорвать, и ничего бы не случилось, кроме того, что их схватили бы и вылечили.

Она смотрела на него в упор.

– Настоящий Уни ниже. На трех этажах. Я видел его раз, когда мне было десять или одиннадцать.

– Рыть туннель – это просто сме…

– Не надо ничего рыть. Он уже есть.

Джулия закрыла рот, быстро отвернулась и толкнула дверь в следующее, ярко освещенное помещение, где неподвижно стояли несколько станков с материей на рамах. На полу была вода, и двое мужчин возились с длинной трубой, которая лежала поперек остановленного конвейера с обрезками ткани, очевидно, оторвавшись от стены. Другой конец все еще крепился к стене, и рабочие пытались поднять трубу обратно. На лестнице у стены стоял иммигрант, готовый ее принять.

– Помоги им, – бросила Джулия и принялась подбирать куски материи с мокрого пола.

– Если я буду так расходовать свое время, ничего не изменится. Вам это, может и подходит, а мне нет.

– Помоги! Ну же! Потом поговорим! На наглости ты далеко не уедешь!

Скол помог закрепить трубу на стене, а затем вышел с Джулией на открытую огороженную площадку. Под ними, сверкая в лучах утреннего солнца, простирался Нью-Мадрид. Вдали синела полоска моря в точках рыбацких лодок.

– Что ни день, то новая напасть. – Джулия вытащила из кармана серого фартука сигареты, предложила Сколу, чиркнула обычной дешевой спичкой.

Закурили.

– Туннель там есть. Через него спускали блоки памяти, – произнес Скол.