– Я знаю, что мы можем быть уверены в их сообразительности и в их осторожности, – сказала я.

Король разрезал шнуры, и я помогла ему достать из ящичка пергаментный сверток. Я ожидала, что там будут бумаги, отчет о том, как идут дела, отличающийся от официальных докладов, которые мы получали ежедневно. Я узнала обертку – пропитанная воском ткань, которую по моему настоянию Верайна взяла в больших количествах, чтобы не только завернуть тело Артура, но и защитить гроб в случае, если пойдет дождь во время их медленного скорбного шествия в Вустер для похорон.

Генрих развернул бумагу. Местами она была розоватой. Что-то окрашенное. Неужели это только что вырезанная или окрашенная свеча?

Ощущался неприятный запах. Когда мы оба нагнулись рассмотреть, что это, зловоние стало невыносимым. Сердце! Много лет назад, во время охоты с отцом, я видела сердца оленей.

Человеческое сердце? Сердце нашего Артура? Но ведь оно должно было быть похоронено на кладбище в замке. Нас неверно поняли? Или это ужасное содержимое было каким-то безумным оскорблением? Что они там, в Уэльсе, сошли с ума?

Король пробормотал проклятие и рухнул в кресло, а я схватилась за живот, отвернулась, и меня вырвало на пол.

Миссис Верайна Весткотт

Еще одна стрела со звоном ударилась о стену и упала к моим ногам. Я схватила ее – не знаю почему – и, боясь снова оказаться мишенью, согнувшись, побежала в сторону поросшего камышом болота. Тяжело дыша, расплескивая воду, я с трудом пробежала не более нескольких ярдов и наткнулась на большую тушу.

Испугавшись, я упала на колени и почувствовала, как в сапоги тут же налилась вода. Это был бычок, может быть, его угнали из стада, которое предназначалось для кормления участников погребальной церемонии. Может быть, мы с Симом попали на стоянку браконьера? Нижняя часть туши утопала в болоте, но бóльшая оставалась на виду. Он был убит какое-то время назад, кровь уже засохла, и мухи гудели над гниющей плотью. Но я заметила, что кто-то вырезал у него сердце.

Низко пригибаясь, я обошла тушу. Если лучник – убийца – преследует меня, я произвожу слишком много шума. Я благословила следующий раскат грома, но тут услышала треск молнии поблизости. Еще одна стрела зазвенела позади меня и ушла в воду. Внутри у меня все сжалось, в горле пересохло. Снова мне представился Сим с простреленным горлом.

Молнии или стрелы, идти все равно было нужно. Я слышала, как позади меня по мелководью шлепали шаги. Если он поймает меня здесь, я закончу жизнь, как этот бычок… как Сим. Почему я решила, что могу выходить без Ника, без отряда охранников?

Там, где, очевидно, была середина болота, вода стала доходить мне до бедер. Здесь тоже росли камыши и высокая трава. Сумею ли я спрятаться, надеясь, что мой преследователь пройдет мимо? Если бы удалось взглянуть на него хоть одним глазком!

Я попыталась встать на колени и посмотреть, потом поняла, что нужно лечь, чтобы спрятаться. Мне было слышно, что он идет медленно, но все приближается. Нужно ли мне опять пробираться, петлять и молиться, чтобы его стрелы не попали в меня? Нет. Судя по тому, как был убит рослый, сильный Сим, этот человек опытный стрелок. Он может оказаться браконьером или каким-нибудь валлийцем, который до сих пор не признает английского владычества, я не один раз слышала о мастерстве здешних лучников.

Если бы я могла не дышать и спрятаться в воде! Но при грозе… при молниях…

И тут я вспомнила, как этот парень Райс говорил, что может спрятаться под водой и подобраться совсем близко к уткам, дыша через полую камышину. Они росли здесь в изобилии. К тому же так я стану ниже, и если сюда ударит молния, возможно, она попадет во что-нибудь более высокое на этом ровном болоте.

Я сорвала камышину, которая показалась мне подходящей по длине – чуть меньше расстояния от локтя до запястья. Сердце колотилось. Я не умела плавать, и мысль о том, что придется дышать под водой, казалась мне пугающей, фантастической. Я уговаривала себя, что мне не понадобится плавать, только погрузиться с головой в воду и дышать, просто дышать…

Камышина оказалась с трещиной, я сорвала другую. От грома дрожало все вокруг, порывами налетал ветер, сгибая траву и камыши. Он увидит меня, если я не опущусь ниже, не опущусь под… То, что показалось мне годом, должно быть, заняло несколько минут, когда я взяла камышину в рот и втянула через нее воздух. Выбора никакого. Мне показалось, что я слышу, как этот человек шуршит травой, продвигаясь ближе. А что, если он наступит прямо на меня, утопит меня или застрелит с близкого расстояния?

Лежа на боку, но повернув лицо кверху, я подтянула ноги к груди и заставила себя уйти под воду, держа во рту камышину. Опасно. Безрассудно. Я поняла, что нужно зажать нос, иначе я втягивала воздух ноздрями. Долго ли я выдержу? Сколько времени я сумею оставаться в этом положении, прежде чем поддамся панике и выскочу на поверхность? Взглянув на зеленый изменчивый мир над головой, я крепко зажмурила глаза.

Вода – это хорошо, говорила я себе. Она охладит разгоряченную кожу. Подо мной был набрякший водой мох, а надо мной качались осока и трава. Колени и все тело ослабели. Привычный страх оказаться замкнутой в небольшом пространстве одолевал меня. Просто дышать. В конце концов, здесь не было такой темноты, как в крипте. Возможно ли, чтобы меня преследовал тот же самый человек? Почему он хочет повредить мне, убить меня? Потому что я служу королеве? Потому что нас с Ником послали расследовать смерть принца? Но ведь здесь никто не знает об этом задании, разве не так?

Просто дышать. Это похоже на то, как моешь голову или погружаешь лицо в таз для умывания, твердила я. Райс годами пользуется таким способом, да еще хвалится этим. Надо будет рассказать Нику, похвастаться. Затем я должна буду отвести его и остальных, чтобы забрать тело Сима и показать им тушу бычка с вырезанным сердцем.

Казалось, я лежу здесь уже вечность, вода стала казаться холодной, одежда насквозь промокла, я начала дрожать. Все во мне кричало, чтобы я поднялась, вдохнула свежего воздуха и бежала отсюда изо всех сил. Но если этот человек все еще здесь, все мои усилия пойдут прахом. Если он не найдет меня теперь, вернется ли он назад, в сторону от замка, чтобы его не заметили? На зубчатой стене должна быть стража. Они увидят и пошлют помощь.

Я вдруг представила себе силуэт мужчины в плаще на стенах замка, когда мы хоронили сердце принца. Развевающийся плащ, сверкнувшая шпага… Конечно, не восставший из мертвых Глендур, как хочется верить валлийцам, но из плоти и крови – и полон ненависти.

Снова грохот, от которого содрогается вся земля и вода, в которой я лежу. Что это? Близкий удар грома? Топот коня? Шаги этого человека совсем рядом? Может, не обнаружив меня, он колотит своим луком по камышам.

Вода начала проникать мне в рот и в горло. Наверное, прошлогодний камыш слишком хрупок. Меня так трясло, что я сломала или согнула свою камышину. Надо рискнуть подняться, прежде чем я начну давиться и кашлять.