так давно, что уже и на горизонте ее не вижу. Возвращаться назад не планирую.

Помолчали.

— То, что ты рассказал, ужасно. — Дядя, наконец, набрался решимости. — Во всех смыслах. Ужасно, что на твою долю выпали такие лишения. И твои пророчества тоже ужасны. — Дядя снова замолчал, глубоко задумавшись.

— Но я все-таки надеюсь, что твое видение будущего омрачено тяжелыми воспоминаниями. Все не так страшно.

— «Но ясновидцев, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах», — тихо пробормотал я на русском. — Ты прав дядя, во всем прав. И мои прогнозы действительно могут оказаться бредом полоумного убийцы. Но что поделать, я в них верю. Поэтому и хочу переехать. Не хочу, чтобы мы однажды поссорились. Слишком дорожу вами, и вашим хорошим отношением.

— Хорошо, — кивнул доминус Маркус. — Ты меня убедил. Я не стану больше с тобой спорить. Это твоя жизнь. Может, то, чего хочу для тебя я тебе действительно не подходит. А может, ты придешь к этому, только позже. Но в университет ты поступишь, и закончишь. Насколько я знаю, это можно сделать и заочно, не посещая лекций, только в таком случае сдавать экзамены все-таки придется. И даже не спорь! — Дядя руку поднял, останавливая меня. — Когда люди договариваются, на уступки принято идти обоим сторонам. Я больше не пытаюсь тебя контролировать, а взамен ты учишься. Между прочим, во времени я тебя не ограничиваю. Что касается переезда — это даже не обсуждается. Ты можешь уходить, когда захочешь и возвращаться, когда будет удобно. Хоть через месяц. Но твой дом здесь. Переедешь, когда обзаведешься своей семьей и детьми. Если захочешь. И помни, пожалуйста: семья всегда окажет тебе помощь. Главное, не забудь сообщить, когда она тебе понадобится. Я знаю, если опасность будет грозить семье, ты расскажешь и поможешь, а вот о том, что неприятности у тебя самого, можешь и не рассказать. Что касается чистых… Если я не готов сейчас отправлять своих людей штурмовать главный храм чистых, это еще не значит, что я простил им сотворенное. И еще. В светской жизни семьи ты участвовать будешь. Я не обязываю ходить тебя на каждый прием или встречу, но, если это не помешает твоим делам — будь добр не отказываться. Договорились?

— Договорились, дядя. И спасибо. Я буду предупреждать, когда буду уходить, и насколько — если это будет возможно. — Честно, не ожидал что он так лояльно отнесется. Как бы хорошо он ко мне ни относился, я сейчас повел себя очень грубо. Можно сказать, наплевал на все традиции и посмел прямо отказать главе семьи. Даже не представляю, насколько серьезное усилие пришлось приложить доминусу Маркусу, чтобы стерпеть такое неповиновение. Я был готов к тому, что меня вышвырнут на улицу или попытаются наказать иным способом.

Тяжелый получился разговор, и очень выматывающий, хоть и закончился для меня удивительно благоприятно. Я отправился спать, и даже Акулине не стал ничего рассказывать, настолько устал. Обдумывать результаты знакомства с иными, детали первого заказа и свое будущее в семье Ортесов буду утром, на свежую голову.

Подумать, на самом деле, нужно было о многом. Например, о том, как я собираюсь выполнять заказ труднопроизносимого Аеджидайоса. Силен не стал мелочиться и предлагать для начала легкую цель. Ему понадобилась голова ни много ни мало, заместителя главного магистрата района Тестаччо. Этот господин в последнее время очень старательно продвигал проект перестройки района. Хочет снести трущобы, вывезти свалку за пределы Рима, реконструировать мост через Тибр, а на освободившемся месте построить ветку железной дороги, которая напрямую соединится с восточной. Чиновник настойчив и готов даже поучаствовать личным капиталом в проекте — точнее, капиталом своей семьи. Естественно, не из альтруизма — по плану затраты окупятся с лихвой в течение лет десяти, но жест все равно очень широкий. Проблема в том, что нынешние жители района в этом плане совершенно не нужны. Их предлагается массово переселить, а перед этим проверить на благонадежность, так что, возможно, переселять придется не так уж много… Это он еще не знает, кто именно сейчас устроился в Тестаччо. Знал бы — кипятком мочился от счастья, ведь тогда затраты на расселение можно и вовсе не учитывать. Да и на снос ветхого жилья тоже. Полагаю, чистые братья без всякой платы оставили бы от района одни руины. Самое для меня приятное, что фамилия деятельного чиновника — Брутус. Удивительное, но приятное совпадение. Этой семейкой я в любом случае собирался заняться. В факультативном, так сказать, порядке.

Утром подробно прочитал довольно толстую тетрадку, которую мне вручили главы Тестаччо перед расставанием. Помимо имени и должности будущей жертвы меня снабдили довольно подробным досье. Место работы, место жительства, распорядок дня и даже вкусы и вредные привычки. Прямо-таки вызывал уважение и зависть подобный профессионализм. Мне до такого далеко — и в голову не пришло бы потребовать такие сведения. Между тем, полученная информация здорово упрощает дело.

— Кера, ты любишь гладиаторские игры? — спросил я у богини, отложив в сторону бумаги.

— Раньше любила, — пожал плечами Кера. — Давно, когда на них сражались рабы и преступники. Тогда и кровь настоящая лилась, да и убивали нередко. Было весело и интересно. Бодрило. Потом смертей стало меньше, а недавно бои насмерть и вовсе запретили. Теперь если и помрет кто, то только случайно. Скучно. Правда, появились ставки, а вместе с ними и те, кто, проигравшись, теряет все. Знаешь, бывают такие — сначала ставят лишние деньги, потом надеются отыграться и рискуют золотом, которое им нужно для другого, а потом и чужие могут проиграть. В тот момент, когда такой решает покончить с собой, он бывает приятен. Но такое тоже редко — мне было лень выискивать слишком азартных и подсказывать, как поступить. Даже Фортуна зачастую была против — она не любила, когда ее благосклонность испытывают слишком настойчиво… А чего это ты заинтересовался?

— Послезавтра мы идем на игры. Сражаться будут бойцы Серый бык и Мертвая улыбка. Наверное, довольно известные, как думаешь?

— Понятия не имею, — расплылась в улыбке Кера. — Но думаю, я не заскучаю!

— Ты слышал? — сначала появился звонкий голос Акулине, а потом и она сама. — Ремус, они собираются развлекаться! Без нас!

И да, вслед за ней в комнату заглянул мой младший компаньон. В отличие от Акулине возмущения на его лице не было, но некоторый тщательно подавляемый укор в глазах прослеживался. Обижается парень. Хм. Мы, вроде как действительно развлекаться идем. Да, что-то может пойти не так, но такое может случиться в любом случае. Чистых на играх в любом случае не предвидится. Они не одобряют подобные развлечения, как, впрочем, и любые другие — нужно к очищению стремиться, а не тратить время на пустые празднества.