Детство каждого человека имеет свои радости, которые бросаютсветлый отблеск на всю его жизнь.

Ганс Христиан Андерсен

За завтраком я не поднимал глаз от стола. От бабушки веялотаким холодом, что мне даже сейчас дурно от этого воспоминания и мурашки бегутпо коже. Вся трапеза прошла в абсолютной тишине. И в конце прозвучал вопрос:«Кто сегодня накрывал на стол?» Вопрос задал дедушка, который никогда раньшеэтим и ничем подобным не интересовался. Он был молчуном, услышать от негонесколько слов за день — уже было событием. Душа моя ушла в пятки и, кажется,даже выпала из них под стол. «Я…» — пролепетал ваш покорный слуга, ожидая громаи молнии, а также Зевса в золоченой ризе и смерти испепелением.«Молодец», — спокойно сказал дедушка и положил передо мной большую золотуюмедаль.

Это были такие юбилейные медали, которые моему дедушке —генерал-майору медицинской службы, начальнику медицинской службы СеверногоФлота — дарили в больших количествах на разных торжественных мероприятиях,

Никогда раньше дедушка не награждал никого за подобные делаподарком, единственный подарок, который я получил впоследствии от бабушки сдедушкой, — это была ручка с гравировкой, и та на шестнадцатилетие. А тут,вдруг, когда я ожидал расправы немилосердной, — огромная золотая медаль,какая-то буквально немыслимая мечта для мальчишки моего, по-моему, шестилетнеготогда возраста. Это и есть «большой» или, как говорят еще, — «незаслуженныйкуш». Так, если разобраться, я ведь не сделал ничего выдающегося, потому каквсе дети в семье старались накрыть утром на стол. И я, действительно, совершилпроступок — разбил, так сказать, «ценный предмет», чего, в целом, не должен былделать. Но меня поощрили. Причем, во всех смыслах чрезвычайно — и потому, чтомедалью, и просто потому, что эта награда была абсолютным эксклюзивом. Ведьничего подобного в моей жизни ни до, ни после этого не случалось — получитьмедаль из рук самого уважаемого мною человека! Причем, это же была личная егомедаль, можно сказать — с груди снятая.

Признаюсь, единственная материальная пропажа, о которой я вэтой жизни по-настоящему сожалею, это та самая — дедушкина — медаль. У меня еепотом украли во дворе. Я ходил с ней не расставаясь и тем самым обрек ее наисчезновение. Сейчас мне думается, что та медаль, а точнее, тот «большой инезаслуженный куш», который мне выдали как раз в тот момент, когда я оченьнуждался в искреннем, человеческом участии, и обеспечил все то лучшее, что вомне есть теперь. Поэтому иногда, дорогие родители, нужно сделать над собойусилие и не поскупиться. Такой «большой и незаслуженный», как кажется на первыйвзгляд, «куш» способен на самые настоящие чудеса!

Взрослые не должны сердиться на детей, потому что это не исправляет,а портит.

Януш Корчак

Минус — значит минус!

И, наконец, несколько слов об отрицательных подкреплениях.Ругань — самое неэффективное отрицательное подкрепление. У вашего ребенкавсегда есть в запасе миллион аргументов, почему вы не правы в своем праведномгневе. По сути, ругая ребенка, вы просто провоцируете его думать иначе,помогаете ему отточить систему его контраргументации. И даже если ничегоподобного он вам в ответ не высказывает — это еще ничего не значит, он такдумает. Учитывая данный факт, лучше бы уж он высказывался, по крайней мере, выбы имели более полную картину происходящего.

Наказание может быть средством отрицательного подкрепления.Хотя, мне кажется, что страх — это не лучший инструмент воспитания. В целом, ясовершенно не против наказания, но, честно сказать, просто не очень понимаю, вкакой момент и зачем это делать. Если у вас возникло желание наказатьребенка, — это, на самом деле, хороший повод задуматься над тем, что нетак вы делаете в его воспитании, но не более того.

В доверии, конечно, необходима осторожность, но более всегоона необходима в недоверии.

Йожеф Этвеш

Ребенок нарушил некую, установленную вами, норму — «туда неходи», «то не делай» и так далее. А вы уверены, что он запомнил эту норму,когда она вводилась в обиход? Точнее, даже не так… Уверены ли вы, что малышвообще способен запомнить эту норму, понять и осмыслить вашу инструкцию?Наконец, понимаете ли вы, почему именно он ее нарушил? Нет, не то, что выдумаете по этому поводу, а то, что им двигало, когда он ее нарушил… Ответивсебе на эти вопросы, я думаю, вы поймете, что наказание — это метод, но «мыпойдем другим путем».

Лучшее отрицательное подкрепление — это игнорирование«плохого» поведения ребенка, но игнорировать это «плохое» поведение вашегоребенка нужно правильно. Должен вам сказать, что наши дети — великиеисследователи. Но как вы думаете, кто или что является главным объектом ихпаранаучных изысканий? Боюсь, что вы не сразу догадаетесь. Это мы с вами — егородители. Нашему малышу крайне важно знать, с кем он имеет дело, насколько онможет нам доверять, на что он может рассчитывать, каковы пределы егосамостоятельности и так далее. И, разумеется, он постоянно нас экзаменует повсему этому списку — проверяет свои детские теории по поводу того, кто мы и какнадо себя с нами вести, чтобы получить то, что хочется получить.

Присмотритесь к собственному ребенку, когда он делаетчто-то, что выходит за рамки дозволенного. Уверен, вы удивитесь — он за вамиподглядывает. Наша Сонечка и вовсе смотрит в упор, словно строгий экзаменатор,готовый в любой момент сорваться и влепить нам «неуд» в зачетку. Дети постаршеследят затылком, холкой чуют. Вот Соня начала разбрасывать вещи — игрушки иливываливать одежду из шкафа. По ней видно, что она уже устала, возможно, хочетспать или просто из-за болезни чувствует себя измотанной. «А он, мятежный,просит бури, как будто в буре есть покой…» Но куда направлен ее взгляд? Народителей. Как они среагируют? Набычатся и наедут? Или начнут ее умасливать?Или, может быть… В общем, нам предоставляет шанс… ударить лицом в грязь. Пойдеммы навстречу этому своему позору? Право, зависит только от того, насколькохорошо вы понимаете, что такое отрицательное подкрепление.

Слишком послушные сыновья никогда не достигают многого.

Абрахам Брилл

На самом деле, правильных вариантов поведения в такойситуации множество. Главное, нужно понять — что «неправильного» в этомповедении? А неправильно в данном случае вовсе не то, что ребенок разбрасываетвещи, — это, право, ерунда и дело житейское. Но вот то, что он пытаетсявызвать нас на бой и, чтобы выпустить энергию раздражения, устраиваетконфронтацию с родителями, — это глубоко неправильно. Соответственно, мыдолжны игнорировать не тот факт, что ребенок разбрасывает вещи, а ту цель, скоторой он это делает, его мотивацию. Нужно фрустрировать именно эту цель, этотмотив, а вовсе не конкретное действие.

Вы, например, можете совершенно спокойно сказать: «Решиларазбросать вещи?» Обязательно дождитесь ответа, поскольку ребенок, вынужденныйвести диалог, уже не так категорично настроен. «Да», — ответит напряженноес ног до головы дитя. «Ну, хорошо, разбросай, — вы одобряете действие, ноне подкрепляете мотив. — Когда устанешь, скажи. Будем убираться». Теперь исамо действие (разбрасывание вещей) не подкрепляется — или, точнее говоря,подкрепляется отрицательно. Уточню, почему оба действия в такой конструкции неподкрепляются или, иначе, подкрепляются отрицательно.