это… ток-шоу… Это же дикость какая-то… и потом… На самом деле за такие дела надо отвечать.

- Ты считаешь дикостью только ток-шоу? А то, что она родила ребенка, полученного вот таким способом, это что, норма?

- Нет. Нет, не норма. Вита, я понимаю твое состояние…

- Нет, Стена, не понимаешь. Реально не понимаешь. Это как… Не знаю… если бы счет у тебя в матче был бы двадцать ноль! Если бы ты за матч двадцать мечей пропустил! Не знаю… Господи, не знаю, как тебе объяснить! Как будто ты в чемпионате играешь, а перед финалом тебе раз – и ноги отрезали! – я вижу ее состояние, и оно мне не нравится! Совсем не нравится!

- Виталина…

- Нет, все… ты пропустил мяч, Стенин. Теперь слушай! У меня сейчас чувство, как будто я просто с ума схожу! Нет, я и раньше понимала, что в вашей среде мажоров богатеньких одни уроды моральные, а сейчас… - она встает с дивана, дышит тяжело, грудь вздымается, из ноздрей только что дым не идет…

Я тоже встаю, хочу что-то возразить, но не успеваю.

- Ты мне угрожал, что детей у меня заберешь, да? Так вот нет, Стенин! Не ты заберешь! Это я у тебя детей заберу! Вас, таких, к детям на пушечный выстрел нельзя подпускать! Вы лицемеры! Циничные сволочи! Вот вы кто!

- Виталина.

- Все. Хватит! Значит, ток-шоу устроили за моей спиной, с моим участием, да? Прекрасно! Я вам устрою шоу! Я вам такое устрою! Мало не покажется!

- Вита, прошу…

- Уходи.

- Вита.

- Убирайся!

- Виталина, пожалуйста!

- Я сказала – убирайся вон отсюда!

- Хорошо, мы уедем.

- Ты не понял. Ты уедешь! Моя дочь остается тут!

Глава 36.

Меня дико трясет. Просто бомбит не по-детски.

Как все это может быть правдой? Как? И в голове просто каша. Пшенная. С тыквой, блин.

Главное Егор сейчас для меня просто как красная тряпка для быка, меня просто триггерит!

Не хочу его видеть и…

- Виталина, я не оставлю тебя в таком состоянии.

- С чего бы это? Ты оставлял меня, когда у меня было состояние еще хуже!

- Ты… тебе нужно…

- Успокоиться? Скажешь, чтобы я успокоилась?

Хочу набрать полную грудь воздуха и заорать на него. Дико, истерично! Хотя понимаю, что нельзя, испугаем детей. Хотя они и так испуганы, наверное.

Пытаюсь вдохнуть и… никак. Не получается и все! Глаза наполняются слезами, мне страшно. Я задыхаюсь. Опять! Опять рядом с ним!

Это только рядом с ним мне так плохо! Ненавижу его!

- Вита? Что?

Дышать, надо как-то дышать! И не получается.

Он выбегает из комнаты, слышу грохот, что-то падает, он заскакивает обратно, в руках спасительный пакет. А мне дико страшно.

Не поможет! Вдруг сегодня это мне не поможет?

- Дыши, прошу, дыши… Любимая, дыши…

Любимая.

Разве так поступают с любимой?

Разве можно обманывать вот так?

Ладно, если бы он не знал! Но он знал и молчал столько лет!

Да, я отдала яйцеклетки безымянным женщинам, которые отчаялись родить. Да, возможно, это было недальновидно. Да, может стоило чуть бережнее относится к своему генетическому материалу.

Я понимала, что никогда не увижу этих детей. Но это будут не мои дети! А дети тех женщин, которым я подарила шанс, подарила счастье!

Я не думала, что когда-нибудь встречу женщину, которая заявит мне, что ее ребенок – мой ребенок.

Я была уверена, что это исключено!

Но то, что Снежана пошла на такой шаг! Воспользовалась, по сути, мной!

Зачем она это сделала?

Я хотела подарить счастье, а оказывается у меня его банально украли?

- Вита, дыши, дыши… умница…

Да, я умница. Я дышу.

Не знаю каким образом, но дышу.

В комнату тихонько заходят Матвей и Ярослава. Держатся за руки.

Вижу их и…Горло перехватывает от рыданий.

Сын бросается ко мне.

- Мама, мамочка, ты что?

А Ярослава… Она стоит там, в дверях, такая потерянная. Одинокая, и я вижу, что по ее щекам тоже начинают бежать слезки.

И я понимаю почему!

Матвей обнимает маму. Маму, которой у этой девочки нет! Нет не потому, что она бросила. Она и не была матерью никогда. Нет, потому что ее мать обманули, не сказали ничего о дочери.

Я бы приняла всю эту историю, если бы поняла, что Егор до сегодняшнего момента тоже ничего не знал. Но он знал.

Знал и молчал! Обвинял меня и молчал!

Господи, он понимал как его малышке плохо без матери и не удосужился даже попробовать меня найти!

Опускаюсь на колени, протягиваю к ней руки.

Вижу радость, которая вспыхивает в ее глазах. Ярослава бросается в мои объятия, прижимаю ее худенькое тело.

Девочка моя! Доченька! Милая моя, родная…

Да, тех детей, которых бы выносили, родили, вырастили другие матери я бы не считала своими. Но эта – моя!

От макушки до кончиков пальчиков – моя!

И… так похожа на мою маму.

- Тетя Виталинка, не плачь, пожалуйста!

- Я не тетя, я твоя мама.

Она удивленно смотрит, ротик приоткрыт, глазенки распахнуты.

Неожиданно Матвей обнимает ее рукой за шею, прижимая ко мне.

- Я же говорил тебе, что он твоя мама тоже!

Что? Он говорил? Откуда?

Обнимаю сына – не важно. Думаю, это просто детская фантазия. Все решила за нас.

Дети! Мои дети! Мальчик и девочка! Я еще тогда в парке, увидев их рядом в первый раз поняла, как же они похожи! А теперь.

Прижимаю их, понимаю, что слез уже нет. Есть только радость. Безмерная радость!

Всхлипываю.

Что же делать теперь, а? Как жить дальше?

И куда пропал Егор?

Он вроде бы был в комнате. Но я вижу, что его нет. Я его сама прогнала. Да.

Но…Я не хочу, чтобы он уходил. Он…

Он нужен детям.

Нашим детям нужен отец! Настоящий, живой, родной отец!

Глажу детей по голове, смотрю то на одного, то на другую. Маленькие еще, а столько всего вокруг них!

И как у Снежаны совести хватило в ток-шоу с таким пойти? Столько грязи вывалить.

Да, мы не всю программу посмотрели, не знаю, о чем она так говорила, как объясняла свой проступок.

Просто… в голове не укладывается, то… ребенка использовала. Она ведь ее рожала, неужели никаких чувств к этой солнечной девочке?

- Мам, а мы чай будем пить?

- Будем, родной, будем, пойдем,