такие счастливые… Похоже, доктор Син и впрямь меня знал.

– Наверное, у тебя после того кораблекрушения ничего не осталось, – прозвучал где-то на фоне голос доктора. – Пусть фотография будет у тебя.

Кажется, я пробормотала слова благодарности, и чуть не пропустила вопрос:

– Что же случилось, Элира? Почему такой надежный корабль вдруг затонул?

Я словно вынырнула из воды на поверхность. Оторвавшись от снимка, я посмотрела на доктора Сина непонимающим взглядом. Ну да, ему наверняка любопытно узнать, что случилось с моими родителями, с которыми он, судя по фотографии, был хорошо знаком.

– Шторм, – я пожала плечами и вновь уткнулась в фотографию. – Такое бывает: корабли тонут во время сильной бури.

– Только не ваш корабль, – отозвался доктор Син. – Он не мог утонуть в шторм.

Я заметила, что на фотографии папа по-дружески сжимает плечо доктора Сина, словно тот удачно пошутил. И все они улыбаются, точно эхо той самой шутки еще гуляет за столиком. А фотограф просто улучшил момент и попросил посмотреть в камеру. Глянешь на фотографию и увидишь лучших друзей.

– Вы правы, – вздохнула я. – Вы, конечно, правы. Это был не шторм. Это были наги.

Глава 30. Пиратский корабль

На следующее утро, едва я приготовила завтрак, вернулся Оливер. Он зашел домой на слабых, негнущихся ногах и улыбнулся мне. Вместо больничного халата на нем были свежие вещи: джинсы и аккуратная рубашка.

Лиза как раз спускалась, когда Оливер дошел до кухни. Она с визгом бросилась ему на шею:

– Оливер, ну наконец-то!

– Привет, – улыбнулась я, почему-то чувствуя себя неловко. Я сделала вид, что не бросилась к нему, как Лиза, только потому, что занята у плиты.

– Вот, садись-садись, – Лиза с энтузиазмом выдвинула кресло из-под стола.

– Не переживай так, Лиз, – Оливер опустился в кресло. – Со мной все хорошо.

Это, конечно, было не так. Оливер выглядел очень бледным, одно плечо было больше другого из-за повязки, а все его движения были медленными, в руках и ногах ощущалась слабость. Сев в кресло, Оливер потянулся и сказал:

– Здорово наконец-то оказаться дома.

Наверху хлопнула дверь, по лестнице послышались частые и громкие шаги. Потом в кухню влетел Рик и на ходу заявил:

– Поверить не могу! Я услышал голос босса!

Я с улыбкой отвернулась к плите и помешала омлет, слыша, как парни обмениваются приветствиями. Наконец-то все были дома. Все налаживалось.

Мы сели завтракать. Утреннее солнце играло с зелеными листьями яблонь в саду и полосами ложилось на подоконник и кухонный стол. Оливер уплетал за обе щеки (это вселяло надежду, учитывая что вчера он смотреть на еду не мог) и рассказывал, с какой неохотой его отпустили врачи. «Я все еще на больничном, – добавил он. – К сожалению, мне нельзя с вами на защиту. Но дома я быстрее выздоровею».

Нам было все равно, что нашим лидером будет Генри. Ну и пусть. Это ненадолго: совсем скоро Оливер придет в себя, обретет силу и вновь возглавит нас. А Генри никогда не сумеет выгнать нас с берега, что бы он там не замышлял!

– Ну, Оливер, – Рик отодвинул от себя пустую тарелку, – что думаешь на счет дома Генри? Он явно там что-то мутит…

После того, как я вчера поговорила в кафе с доктором Сином, неспокойный Рик помчался на велосипеде Лизы на участок Генри. Мы с Лизой были против – мало ли что? – но Рик лишь отмахнулся и просидел в кустах, наблюдая за домом. Даже попытался залезть через окно, но не сумел открыть его.

– Рик, Оливеру сейчас не до этого, – заметила Лиза.

– Нет, Лиз, все в порядке. Я думал о том, что вы мне рассказали. О Генри и том докторе. Эл, ты вчера встречалась с этим доктором… Сином?

Я кивнула, а Лиза с Риком напряглись. Я рассказала им вчера обо всем – в том числе, о родителях, кораблекрушении и вообще всю свою историю. Теперь и они знали о моем прошлом. Только я не ведала о пути, который они прошли, а могла лишь выдергивать отдельные эпизоды из того, что они когда-либо неосторожно сказали.

Я кратко пересказала Оливеру суть встречи. Затем положила на стол фотографию. Оливер долго и внимательно изучал ее.

– Он сказал, они проводят эксперименты… – проговорила я, и Оливер кивнул.

– Значит, скорее всего, в доме Генри они тоже проводят какой-то эксперимент, – подытожил он. – Еще бы: самый опасный участок на всем острове… Логично проводить эксперименты там. Так что они говорили, когда ты вошла в дом Генри, Эл?

– Эм… что у Генри там что-то готово. И про какое-то второе задание – типа Генри с ним не справился. Но вроде как, пытался. И потом этот доктор выговаривал ему, что, мол, пытаться недостаточно. – Я опустила взгляд на свою кружку и медленно выговорила. – Знаете, что мне сегодня ночью пришло в голову? Раз доктор из ОИН дает Генри какие-то задания, значит, Генри тоже доброволец. И что, возможно, он тоже нагоподобный.

За столом повисла тишина, затем Лиза сказала:

– Но доктор Син ничего не говорил про то, что ты… и Лия…

– Нет, он не сказал, что мы нагоподобные или образцы. – Я запустила руки в волосы. – Возможно, я просто себя накручиваю. Может быть, в той записке говорилось о чем-то другом, и нет никаких нагоподобных, образцов и прочей чепухи.

– Вряд ли Генри нагоподобный, – задумчиво проговорил Оливер. – Что там написано в этой записке? Головокружения, невидимость для нагов? Но я не раз видел своими глазами, как на него нападал наг.

– Как думаете, Алира тоже была нагоподобной? – вдруг спросила Лиза.

Я уже много раз думала об этом, поэтому лишь пожала плечами. Если во время боя у нее закружилась голова и она упала, то она могла быть нагоподобной. Но тогда на нее не мог напасть наг, а он это сделал.

– Да, – тихо отозвался Оливер. – Алира могла быть нагоподобной. Теперь объясняются эти головокружения и то, как ей удавалось выходить невредимой из целой толпы врагов. Они ее просто не видели.

– Но, друг, – возразил Рик, – ты же своими глазами видел, как наг ее…

– Это моя вина, – перебил его Оливер. – Я был рядом. Наг целился в кого-то из нас, Рик, а Алира просто подвернулась под его кнут… если она привыкла полагаться на свою «невидимость»…

Солнечные лучи тихонько ползли по столу и зайчиками отскакивали от чашек, сахарницы и блюда с печеньем. Я не была там и потому не могла возразить Оливеру – могла лишь сочувственно взглянуть на него. В то же время я