С тех пор как сменился ветер, температура упала примерно до пятнадцати градусов, и теперь колебалась в районе пяти. Брызги со снегом замерзали на лету, укрывая собой все вещи, головы и плечи путешественников. Во время погрузки вещей в шлюпки Гринстрит дал Кларку подержать свои рукавицы. Но когда вода поднялась до нужного уровня, Кларк в суматохе забрался в «Кэйрд», оставив Гринстрита на веслах в «Докере» без рукавиц. Теперь его руки начинали замерзать. На ладонях от обморожения стали появляться волдыри, жидкость внутри которых тоже замерзала. Волдыри смахивали на небольшие камни, которые вживили под кожу.

Примерно после часа дня, преодолев почти половину пути до нового места, они подошли к высокой скале, выступавшей в море на четверть мили от берега. «Кэйрд» с Уайлдом у руля и «Уиллс» под командованием Крина приняли казавшееся очевидным решение — обогнуть эту скалу и подойти за ней к земле. Но Уорсли, руководствуясь одним из своих внезапных импульсов, решил плыть дальше от скалы. «Уиллс» и «Кэйрд» направились к берегу, а «Докер» исчез из виду.

Отойдя слишком далеко от скалы в сторону открытого моря, он попал под шквальный ветер. Здесь поверхность воды сбивалась в пену, закручивающиеся волны тут же резко устремлялись вниз. Уорсли мгновенно понял, что принял неправильное решение, и развернул «Докер» к берегу. «Гребите изо всех сил!» — прокричал он людям, сидевшим на веслах. Но как противостоять такому ветру? Вряд ли они могли долго продержаться.

Уорсли тут же вскочил и приказал Гринстриту занять место у румпеля, а сам схватил его весло. Уорсли не так сильно устал, как остальные гребцы, а потому смог задать прекрасный ритм. Маклин и Керр, сидевшие на других веслах, как-то успевали поддерживать его, и они медленно, фут за футом, начали приближаться к скале, пока наконец не доплыли до нее. Но тут шлюпка снова попала под волны, на этот раз разбивавшиеся о камни. «Обратная волна! Обратная волна!» — закричал Уорсли.

Они смогли сдержать шлюпку, но не полностью. «Докера» три раза поднимало на волне, а затем бросало на камни. Внезапно ветер утих, после чего Гринстрит вернулся на свое место, и они продолжили путь к берегу.

Во время борьбы со стихией Маклин уронил в воду правую рукавицу, и сейчас заметил, что его пальцы стали белыми от обморожения. Но он не посмел бросить весло, чтобы согреть или спрятать руку.

Было уже больше трех часов. «Кэйрд» с «Уиллсом» благополучно добрались до земли. На берегу их добычей сразу же стали два тюленя, туши которых разделали, чтобы с помощью животного жира разжечь огонь. Шеклтон стоял у воды и вглядывался вдаль в поисках «Докера». Наконец где-то вдалеке в сером тумане показалась крошечная точка. Это «Докер» прорывался к земле наперекор ветру. Казалось, он вот-вот достигнет берега, как вдруг со скалы сорвался еще один яростный вихрь.

Уорсли снова сел на место Гринстрита, а Маклеод схватил сломанный кусок весла и понемногу начал помогать остальным. Как ни странно, это сработало, и они смогли добраться до рифов. Схватив румпель, Уорсли начал прокладывать путь вдоль камней.

Едва шлюпка коснулась земли, Гринстрит перебрался через борт и поковылял прямо по воде, с трудом передвигая обмороженные ноги. Он увидел, что от недавно забитых тюленей идет пар, подбежал к ним, упал на колени и погрузил руки в еще теплые внутренности.

Снова, живые, они стояли на земле. Но на этот раз люди не чувствовали той же радости, с какой высадились на берег всего тридцать часов назад. Теперь они поняли, как сказал кто-то из них, что «остров Элефант дал им надежду лишь для того, чтобы обмануть». Он показал им свое настоящее лицо, и оно было ужасным.

Кроме того, исследование нового места для лагеря натолкнуло их на мысль: а стоило ли вообще плыть к нему? Это был каменистый участок земли всего в тридцать ярдов шириной, уходивший в глубь острова к огромному леднику на сто пятьдесят ярдов. Он достаточно высоко поднимался над морем, и по отметкам воды казалось, что плато, на котором разместился новый лагерь, находится выше ее уровня. Но с другой стороны здесь совсем ничего не было. Вдоль береговой линии не было ни валунов, ни даже больших камней, чтобы укрываться от ветра.

«Вряд ли можно представить себе более негостеприимное место, — писал Маклин. — Ветра стали настолько сильными, что при встречных порывах мы едва можем передвигаться, а вокруг нет никаких укрытий». Пока матросы и кочегары ставили свою палатку номер четыре, ветер вторгся в нее, разорвав непрочную ткань. Спустя несколько минут старую палатку номер пять, крепившуюся на обручах, подхватил еще один порыв ветра и разорвал практически в клочья. Никто даже не пытался привести их в порядок, потому что к тому времени было уже темно и это больше никого не волновало. Как могли, расстелили ткань палаток прямо на земле и прижали камнями. Затем развернули спальные мешки, которые снова промокли во время небольшого путешествия, забрались в них и уснули.

Всю ночь ветер продолжал завывать в скалах. Вцепившись в «Докера» — самую тяжелую из шлюпок, он перевернул ее вверх дном. Во время дежурства Макелрой беспомощно наблюдал за тем, как ветер поднимает мешок со старыми рваными одеялами и уносит в море. Между тем все люди, спавшие на земле, постепенно за ночь покрылись слоем снега. А к четырем часам уже вся команда спала на земле, потому что палатки постоянно пытался унести ветер и пришлось их свернуть.

Метель продолжалась и на следующий день. Никто не выбирался из слабого укрытия спальных мешков до одиннадцати утра, когда Шеклтон приказал всем выйти для охоты на пингвинов. Орд-Лис писал: «Метель ужаснее всего. Невозможно развернуться лицом к ветру. Снег залетал нам в глотки, поэтому человек, пытаясь вздохнуть, начинал сразу же задыхаться». Всего они увидели около двухсот пингвинов, из которых им досталось в общей сложности семьдесят семь. «Снимать с них шкуры замерзающими пальцами было ужасно больно, потому что быть без рукавиц в такую метель равносильно гарантированному обморожению, — продолжал Орд-Лис. — Мы старались как-то укрыться от ветра… но наши руки спасало лишь тепло мертвых пингвинов».

Погода ночью ненадолго прояснилась, силуэт нависающих скал четко выделялся на фоне звездного неба. К утру началась новая метель, но она была уже не столь ужасна, как предыдущая.

Наступило 20 апреля. Этот день запомнился всем лишь одним: Шеклтон официально объявил то, чего все давно ждали. Он соберет команду из пяти человек и поплывет с ними на «Кэйрде» в Южную Георгию за помощью. Они отправятся в путь, как только шлюпка будет готова и в нее загрузят все необходимые для плавания припасы.

Такая новость никого не удивила. На самом деле официальное заявление было ни к чему. Этот вопрос открыто обсуждался еще до того, как они покинули лагерь Терпения. Все знали, что до какого бы острова они ни добрались, придется отправить одну шлюпку, чтобы доплыть до людей и организовать спасательную операцию. Даже выбрали место назначения, которое всех устраивало, как бы нелогично это ни выглядело на карте.

У них было три возможных варианта. Ближайший — мыс Горн на острове Огненная земля, который находился в пятистах милях на северо-запад. Еще один — поселение Порт-Стенли на Фолклендских островах, до которого почти ровно на север было пятьсот пятьдесят миль. И наконец, в восьмистах милях на северо-восток от них находился остров Южная Георгия. Конечно, это намного дальше, чем мыс Горн, но погодные условия делали такой выбор наиболее разумным.