— У нас не приветствуются попытки убить Старейшину. А дуэли, с некоторых пор, запрещены. Дарэн нарушил закон, и вряд ли легко отделается.

— За что ты так? — кажется, я вот-вот заплачу.

— Думаешь, не за что? — Владыка склонился ко мне поближе, — знаешь, я никогда не видел, чтобы после такого кто-либо выжил. Никто и никогда не смог бы этого сделать. Ни человек, ни Владыка, ни, тем более, Майрос. Интересно, Дарэн знал, чем рискует?

От его внимательного взгляда, я, казалось, сейчас расплавлюсь.

— Скажи, как долго ты намеревалась это скрывать? Неужели думала, что никто ни о чем не догадается? Такое не так то просто утаить. Кто тебя покрывал? Дарэн не смог бы это сделать один. Молчишь? Можешь не отвечать, сам скоро узнаю.

— Подумать только! — вставая, бросил он, — Древняя сама пришла ко мне в руки.

Дверь камеры за ним захлопнулась, и я осталась наедине со своими мыслями. И они были безрадостны. Неужели я проиграла? И что теперь будет?

Время в камере тянулось медленно, заняться было нечем, а предаваться страху и отчаянию я пока не могла. Я жива, Кайл тоже. Однажды, ему уже удалось выйти из тюрьмы. Правда, это случилось, в какой то мере, благодаря мне. И снова здесь он из-за меня. Обидно, не этого я хотела. Из-за меня, Кайл, возможно, поплатится свободой, а может, и жизнью. Стало так горько и обидно, за него, за себя, и вообще, за все то, что я так и не успела сделать. Я сжалась в комок и, обняв себя за плечи, разрыдалась.

Оба Владыки расположились в кабинете Дрэгона. Велим сидел напротив, внимательно рассматривая узоры на полу, собираясь с мыслями, оттягивая неизбежный разговор. Но начать он был обязан, хотя бы для того, чтобы успокоить самого себя.

— Старейшины знают?

— Нет. Представляешь, что они сделают с девчонкой?

— Даже представить не могу.

— И не надо. Ни один Древний еще не попадал в руки Владык. По крайней мере, живым.

— А ты очень хочешь сохранить ей жизнь, ни так ли? — Велим, чуть склонив голову на бок, искоса взглянув на Дрэгона.

— Я не могу позволить ей и дальше совершать глупости. А в последнее время, она только их и совершает. Не контролирующая себя Древняя — это мощное оружие в руках врага.

— А может, ты просто хочешь, чтобы она от тебя зависела?

— Она и так от меня зависит. Не забывай, только я могу решить ее судьбу.

— Это было до того, как мы кое-что узнали о ней, или я ошибаюсь? — уточнил Велим, — почему она в камере? Ты до сих пор считаешь ее угрозой?

— Разве ты не видел, на что она способна?

— Видел, когда-то я отдал бы все, чтобы сделать то, что сделала она, — мрачно заявил Смотритель.

— Но у нее это вышло. Она вобрала в себя убийственное количество Силы, и осталась жива. Даже восстановилась за мизерно короткое время.

— Неужели это тебя пугает?

— Это меня восхищает и настораживает. Представляешь, что будет, если она захочет вытащить Дарэна из камеры? Эти двое в последнее время создают мне кучу проблем. Надеюсь, пребывание в камерах охладит их пыл.

— Значит, ты не будешь наказывать Дарэна?

— За что? — удивился Дрэгон, — он не сделал ничего, что не сделал бы я сам, будь я на его месте.

— Но ты никогда не будешь на его месте, как бы этого не хотел, ведь так? — ехидно заметил Велим.

— Верно, не буду, — тихо ответил Дрэгон.

Владыка Дарэн мерил камеру шагом. Прошлое заключение давалось ему нелегко, он часто думал о смерти, его захлестывала ненависть. Но теперь, все было по-другому. Тогда в прошлом, у него не было в этом мире никого, ничего. Сейчас, когда он встретил ее, все было по-другому. Он думал, что его сердце разорвется от страха, когда увидел, как она встала между ними во время боя, когда Сила обоих Владык пронзила ее тело, сминая, обжигая, разрывая на части. Ни он, ни Дрэгон, подбегая к неподвижно лежащему телу, уже не верили, что когда-нибудь увидят ее живой. Он тогда чуть было не сорвался, и не прикончил так ненавидимого им в тот момент Старейшину. Но она вздохнула, и в его мир снова вернулись краски. Все остальное было уже неважно, даже заключение в камеру. Дрэгон заверил, что с ней все будет в порядке, но как он может ему верить? Наверняка, Старейшина уже обо всем догадался, никто бы не смог выдержать то, что выдержала Анна. На что мог быть способен Дрэгон, Дарэн не хотел даже думать.

— Надо отсюда выбраться, во что бы то ни стало. Если он причинит ей вред, я убью его.

Владыка Велим вошел в свою комнату и притворил дверь. За его спиной вспыхнул свет, осветив бесформенную фигуру, сидящую за его столом:

— Ты заставляешь себя ждать, мой мальчик, это нехорошо, — из-под низко надвинутого капюшона раздался приглушенный голос.

— Господи, что же я наделала! Все пропало, я окончательно все испортила, — я ходила по своей камере, как дикий зверь в клетке. Мелькнувшая было надежда, что все закончится хорошо, оставила меня уже некоторое время назад, когда появились сомнения: а правильно ли я, поступила с Кайлом. Совесть — это тяжкий крест, и хрупкой человеческой психике было все тяжелее его нести. Первый удар по ней был нанесен уже давно, когда я убила того инквизитора. О чем жалеть? Это же была самооборона. После была деревня возле Храма. И тут можно было найти себе оправдание, вот только зачем. Все давно стало для меня ясно. Я слишком легко распоряжалась человеческой жизнью. Возможно, мои моральные устои несколько пошатнулись, после вмешательства в мою жизнь Древних, а может быть, им ничего и не пришлось делать. Может, их выбор был не таким уж и неправильным, и их ошибка лишь в способе убеждения? Они захотели — они сделали. И чем же я отличаюсь от них? Методами? Да, в общем, то не очень, убить — для меня перестало быть проблемой. Целью? А кто сказал, что их цель для них не лишена благородства? Они спасают свои мир. И если при этом они разрушают другой, разве их это должно волновать? Я поймала себя на мысли, что мои действия и поступки не так уж и отличаются от моих дальних прародичей. Причем, схожи они были еще до того, как я приняла свое наследие и смирилась с ним. И теперь, когда я практически достигла цели, я допустила ошибку. Вмешалась в бой двух Владык, полностью раскрыла себя, к тому же, мой единственный союзник, моя последняя надежда, оказался в том же положении что и я. И что теперь? Опустить руки и сдаться? Ждать и наблюдать, ничего не предпринимая? Или начать действовать. Как? Что я могу. Я заперта, и даже, если бы я выбралась отсюда, пройдя сквозь смертоносные лучи, что дальше? Покинуть замок, Темный мир, Квазар, сбежать и забиться в самую отдаленную дыру этого мира и ждать неизвестно чего? Или плыть по течению, положиться на случай.

Облокотившись на стену, я сползла по ней и села, почти упала на пол. Кайл — Владыка. И в этом его особенная ценность. Он мог вызывать во мне разные чувства: нежность, доверие, благодарность, любовь, страсть. И все это было во мне, все это я к нему чувствовала. Но главное сейчас для меня было не это.