– Рози, о чём он говорит?

– Замолчи! – взвыла она, наконец сорвавшись. – Я никогда…

– Я была такой же, как ты, – продолжал священник, не обращая внимания ни на крик Рози, ни на кровь, льющуюся из ран. Его кожа посерела, а челюсть начала отвисать. – Путь Пяти Воронов не так уж отличается от Пути Бродячего Чертополоха. Как и они, я молилась у алтаря ложной веры аргоси. Веры, в которой нет богов, кроме наших собственных идеалов. Но затем моя тейзан…

Словно во исполнение обещания, стрела воткнулась в левую руку священника, прибив её к ветви ядригала. Старик улыбнулся, будто этот последний «гвоздь» каким-то образом освободил его.

Потом он крикнул:

– Жёлтый. Ифридос. Величие. Па. До. Амела. Жатва. Шох. Ю-та. Возлюбленная. Возлюбленная. Возлю…

Вторая стрела вошла прямо ему в рот, оборвав слова, которые, оказывается, копошились как черви внутри моей головы, и даже Бинто не мог перекричать их. А я вообще этого не осознавала!

Священник ещё продолжал бормотать, хотя древко стрелы во рту изрядно ему мешало. Но он пытался сформировать слова, пока Рози не выстрелила последний раз, попав ему в череп. Тогда, наконец, глаза старика закрылись.

Послание было доставлено.

Глава 35

Вера

Я спотыкаясь вышла из храма. Как раз вовремя – меня вырвало на чистый белый песок. Местные жители называют этот район пустыми Ледовыми Полями, потому что кварц очень светлый и песок выглядит как гигантское снежное одеяло.

В этот момент я страдала от стольких недугов, что мне пришлось пересчитать их – иначе я сошла бы с ума.

Странница устроила нам ловушку. Да, это была ловушка. Она не пыталась убить Рози и меня, не пыталась остановить нас, не пыталась даже задержать – мы продолжали путешествие. Странница хотела, чтобы мы нашли священника. Хотела сообщить нам, что научилась изменять Алые Вирши: теперь заражённые могли распространять их.

Вы думаете, что дела плохи? – пыталась она сказать нам. – Я могу сделать всё намного хуже.

Осознание этого было только первым из многих недугов, поразивших меня.

Второй – последствия тех нескольких слов, которые произнёс священник. Некоторые были на дароменском, одно – на гитабрийском, пара слогов из языка джен-теп, а какие-то я вообще не узнала. И всё же я ничуть не сомневалась: они предназначались именно нам. Странница хотела показать, на что она способна.

Чем бы Пента Корвус ни заразила священника, это сильно отличалось от того, что она делала раньше. Она заставила старика истязать себя, даже когда он передавал нам послание. Затем он начал читать стихи, предназначенные, чтобы сломить наш дух, – хотя Странница наверняка понимала, что Рози не даст священнику закончить.

«Возлюбленная. Возлюбленная. Возлюбленная».

Было ли это повторение частью стихов? Или просто способом ещё раз помучить тейзана?

Третий недуг оказался самым свирепым.

«Она уже начала рассказывать свою историю, дитя? Начала обращать тебя, как обратила меня?»

Самая простая стратегия в мире: когда вас преследуют два противника, вбейте между ними клин. Заставьте усомниться друг в друге. Наполните часы их беспокойного сна намёками на сомнения. Здесь нет ничего блестящего и гениального – такое мог придумать любой профан. Только вот… Только Пента Корвус не была профаном. У неё такие вещи получались лучше, чем у нас, и она хотела, чтобы мы это знали. Иначе зачем тратить время на священника? Почему бы просто не убить нас?

Потому что Странница должна была доказать самой себе, что права. Речь шла не только о заразе или уничтожении джен-теп. Её путешествие посвящалось вере.

Монахи Сада Безмолвия. Члены ордена Алых Слов. Конечно, они обладали информацией, которую хотела получить Пента Корвус, но не было никакой необходимости убивать их. И всё же она заставила всех этих монахинь сброситься со скалы, как будто ненавидела их ещё больше, чем нас.

Затем – священник из придорожного храма. Странница хотела, чтобы мы увидели её презрение к его убеждениям. Ей нужно было поделиться этим с нами.

А как насчёт жителей Тинто-Реи? Насколько я могла судить, они не были особо религиозны… Но затем я поняла, что они тоже имели свою веру. Я много путешествовала, но никогда не встречала людей, которые так сильно верили бы в благородство простой жизни в трудных условиях приграничья.

Мне вспомнились танцы в Тинто-Рее. Вспомнилось, как горожане делились со мной едой и улыбками, как обещали отыскать дом для Бинто.

Вспомнилось игривое прикосновение Лириды к моей руке.

Это видение быстро исчезло, сменившись другим – пальцы, вцепившиеся в меня, откушенные языки, умирающие один за другим люди и горящий магистрат.

Как я уже говорила, я никогда не была религиозна. Почему же теперь мне казалось, будто кто-то крадёт у меня веру?..

– Фериус? – сказала Рози. Её тень упала на песок передо мной. – Тебе всё ещё худо?

– Я в порядке.

Пауза… нет, колебание. Потом Рози спросила:

– Тогда почему ты стоишь на коленях?

Однажды я пыталась узнать у Энны, есть ли у аргоси какая-нибудь религия. В ответ она изогнула бровь и вернулась к рисованию новой карты масти щитов для своей колоды. Энна как раз недавно вернулась из поездки в Даром, где, я полагаю, произошли какие-то политические перемены.

– Значит, ты ни во что не веришь? – не отставала я.

Она сделала ещё один мазок – Энна рисовала самые красивые карты на свете – и отложила кисть. Потом она придвинула стул к раскладному креслу, в котором я сидела, расположившись в её маленькой мастерской.

– Вот во что верят аргоси, Фериус.

Она постучала пальцем по моему виску.

– А ещё в это.

Её рука переместилась к сердцу.

– И особенно в это.

Энна прижала указательные пальцы к уголкам моих губ и потянула их вверх – пытаясь, я полагаю, изобразить улыбку.

Это происходило вскоре после того, как она удочерила меня, так что я была ещё малость пуглива.

Я подалась назад.

– Нельзя поклоняться улыбке.

Энна ответила – в той своей манере, когда всё, что она собиралась сказать далее, могло быть как великой мудростью, так и просто окончанием разговора.

– Покажи что-нибудь более достойное моей преданности. Я тотчас же упаду на колени и обращусь в эту веру.

Не знаю, существуют ли боги или святые, которые наблюдают за нашим миром. Не мне судить. Но проведите часок в компании Энны – и вы удостоверитесь, что чудеса случаются.

Мне очень жаль, мама.

Я поднялась на ноги, отряхнула белый песок со штанов и взяла Бинто за руку, чтобы отвести его обратно к Квадлопо.

– Солнце садится, – заметила я. – Лучше отъехать подальше и разбить лагерь.

Рози кивнула, но не произнесла ни слова. С этим пора было что-то делать.

– Я приду к тебе в палатку сегодня вечером, когда Бинто ляжет спать, – сказала я. – Ты расскажешь мне остальную часть своей истории.

– А потом? – спросила она.

Я подняла Бинто в седло и села позади него. Толкнула коня ногами в бока, приказывая ему нести нас дальше в пустыню.

– Потом я решу, верить