Я заметался по берегу.

Вот! Вот оно – недостающее звено. И все это было на поверхности! С того самого момента, когда я ткнулся носом в толстый голубой живот инспекторши на лестничной клетке у трюхинской квартиры. Ведь тогда еще казалось подозрительным – как она смогла так быстро появиться в логове малолетнего поджигателя? Да наплевать ей было на Трюху. Ей нужен был Трюханов-старший. Которого у нас во дворе все давно уже сократили до папы Трюхина. И мне не показалось, что он кого-то ждал, специально оказавшись дома в служебное время. Он точно ждал! Своего заказчика.

– Сворачиваемся, – угрюмо буркнул я, в спешке пробегая мимо Ирины с Ричардом в сторону лестницы, ведущей вверх.

Причем получилось так, что «сворачиваемся» подошло обоим.

Ирина явно хотела что-то сказать, но мешало присутствие американца.

А, ладно! Потом. Все потом. Сейчас у меня появилась сумасшедшая идея, и ее успех зависел только от моей личной оперативности. И пешей быстроходности.

Яхт-клуб совсем рядом.

Я влетел на территорию и помчался к яхте. Надо было переодеться и бросить ласты. Мельком заметил представительную группу офицеров, желтеющую у административного корпуса. Видимо, ожидали приезда начальника политотдела. Вот будет удачно, если он действительно захочет неожиданно приехать!

Хотя сомневаюсь.

Мой рывок по «охраняемому объекту» если и заметили, то, полагаю, там было кому все это правильно объяснить. Остальное додумают сами. Не маленькие.

Я уже бежал обратно, спешно проворачивая в голове варианты развития ситуации. Минут через пятнадцать я уже со всех сил лупил кулаком в оцинкованную дверь контрольно-пропускного пункта той самой базы торпедных катеров, где в хозяйственном секторе служил Родине старший мичман Трюханов. Благо от яхт-клуба недалеко. Не больше километра.

– Открывай! Открыва-а-ай!

Дверь открыли.

Ошарашенный матросик с типичной внешностью обитателей Малороссии недоуменно оглядел окрестности вокруг меня. Потом соизволил опустить взгляд пониже. Не верилось ему, что столько шума создал вот этот клоп.

– Ты чёго, хлопчик? Сказывся?

– Трюханова! Срочно! Мичмана! Пожалуйста!

– Так що трапылося-то, шалэнный?

– Ключи от его квартиры надо. Заливает он нас – видишь, волосы мокрые, – на ходу сочиняю я. – Милиция дверь собралась ломать, меня послали, сказали, долго ждать не будут.

– А ну погодь… Эй, Зафар. Зафа-ар! Годы спаты! А ну-ка швыдко бижи на склад та покликай Трюфела до сюды. Кажешь, якийсь хлопчик його терминово кличе. Що? Та немаэ там телефону. Швыдко давай, цурка нэросыйський!

– Слышь, матросик! Давай я с ним, а? Ну быстрее так получится!

– Неможливо! – сказал матросик, как отрезал. – Охоронна зона! Заборонено!

И здесь «охоронна зона». Впрочем, молоток! За это уважаю. В моей воинской части в свое время капэпэшники были гораздо разлохатистей. По крайне мере, пацана в такой ситуации точно бы пропустили…

– Може бути, якийсь кран забув закрити, – пустился в углубленные размышления неподкупный страж, прислонившись к стенке и закуривая «Ватру». – Або трубу прорвало якусь… проржавила мабуть…

Скучно парню. А тут такое событие!

Ага! Трюхин батя уже топает своими обрезанными кирзачами по асфальту военного городка. Ну и скорость.

– Кто тут? Витька! Чего стряслось? Кого залили?

– Отойдем, дядя Саша.

– Чего? Куда отойдем?

– Да вот сюда. Через дорогу.

– Ну! Чего?

Мы отходим в сторону от КПП. Сейчас все зависит от моей убедительности. Помноженной на авантюрность и неожиданность.

– Я дома был. Один. Пришла Зоя Игоревна. Ну, из милиции. Толстая такая…

– Ну-ну! Знаю!

– Так вот. Она сказала, чтобы я быстро бежал к вам на работу, вас нашел и забрал у вас то, что вы сами ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ. И сразу обратно к ней. Зое Игоревне понадобилось это ПРЯМО СЕЙЧАС. Очень срочно.

– Н-не понял. Я что-то тебя не понимаю, Витек. Что такое я… ДОЛЖЕН ЗНАТЬ?

– Зоя Игоревна так и сказала. Ну, что вы не должны меня сразу понять. Поэтому вам нужно спросить у меня, какого цвета то, что вы должны ей передать.

Черт. Что-то отвык я имитировать детский лепет.

Ну! Давай, ведись на эту простенькую ловушку! И быстрее! Нельзя задумываться.

Видно, что Трюханов в полном недоумении. Я прямо чувствую, как его незамысловатые мысли бьются в замкнутом круге и наконец находят подсунутую мною же трещинку. Капля всегда стекает туда, где ниже.

В конце концов он «покупается»:

– Н-ну, и какого же ОНО цвета?

Есть! Капкан захлопнулся! Коготок увяз – всей птичке пропасть…

– Черного, – говорю я таинственным шепотом и выпучиваю глаза для торжественности момента.

Мичман опять задумался. Неладное чует? Правильно сомневаешься, это нормально. Значит, нужно отвлечь и слегка додавить.

– И еще. Она передать просила…

– Что?

– Ну, что Вадик у вас очень хороший мальчик. И не нужно больше вам из-за него беспокоиться. В милицию там ходить. С ней встречаться. Это, наверное, из-за пожара, да?

Трюханов остолбенел. Кажется, я попал в нужную точку…

– Вот с-су… с-скорей всего. Так! Жди тут. Я сейчас…

Подожду-подожду. Уж ты не волнуйся.

Значит, я угадал с экспромтом. В числе прочего Трюханова еще и сыном шантажировали. Ведь стоило только ему намекнуть на то, что есть возможность легального освобождения от крючка, и моя детская подстава сразу сработала. А ведь у жирной ведьмы в районе весь детский контингент под рукой.

Родион! Значит, и он…

Хлопнула дверь КПП.

Мичман, мрачный как туча, в четыре шага преодолел расстояние до края дороги, где стоял я.

– На, держи, – впечатал мне в ладонь цилиндрик кассеты, завернутый в черную фотобумагу. – Передай этой… на словах, что… Хотя… Не надо. Ничего не передавай. Дуй давай!

Я пулей сорвался с места.

Дикая авантюра сработала! Невероятно.

За угол. Еще за угол. Вдоль дома, во двор. Здесь направо. Ага! Есть телефон-автомат. Стекла в будке выбиты. Ногами встаю на боковые проемы, похрустывая осколками стекла. Так. Четвертый, самый экстренный номер.

– Алло! Пятый? Это Старик. Мой код доступа…

– Не надо, я тебя узнал.

– Ситуация три девятки. Мичман Трюханов. БТК в Карантинке, это по улице…

– Знаю где это.