— Осторожнее размахивай этой штукой, — посоветовала она.

— О, все будет в полном порядке! Я упражняюсь с оружием с тех самых пор, как была вот такусенькой. — Ольга опустила автомат. — У тебя на той стороне тоже есть такой?

— Ах, это. — Мириам едва взглянула на нее. — Нет, но ведь там и условия другие.

— О-о. — Ольга выглядела слегка озадаченной. — Разве вам не позволено защищаться?

— У нас есть одна штука под названием правительство, — сухо заметила Мириам. — Оно нас и защищает. Теоретически, по крайней мере.

— Ха-ха. У нас некому было защищать наших бабушек, когда началась гражданская война. Многие из них умерли раньше, чем… в общем, даже папочка сказал, что мне необходимо научиться стрелять, а уж он ужасный дикарь! Нас, носителей известного дара, не так уж много, ты это знаешь, и сейчас мы все должны разгребать эту грязь, подобно простолюдинам. Представь, мне, может быть, придется участвовать в семейной торговле, когда я выйду замуж!

— Подобная мысль… э-э… как-то не приходила мне в голову. — Мириам попыталась дать уклончивый ответ; мысль о том, как Ольга несется по Кембриджу с автоматом, платиновой кредитной карточкой и чемоданом, набитым кокаином, была бы вполне забавной, не будь она столь пугающей.

— Я всей душой надеюсь, что это обязательно случится, — сказала Ольга чуть более задумчиво. — Мне хотелось бы заглянуть… туда и все увидеть. — Она выпрямилась. — Но ты спрашивала насчет бандитов! Едва ли мы их встретим, раз путешествуем явно не в весеннюю оттепель. Они очень хорошо знают, к чему приводят попытки напасть на почтовый дилижанс Клана, но после суровой зимы некоторые могут осмелеть.

— Понимаю. — Мириам старалась не выказывать ни малейших признаков тревоги, но на какую-то минуту ощутила истинный страх перед этой наивной, восторженной и впечатлительной, но далеко не глупой девочкой. Она теснее сдвинула ноги, пытаясь спрятаться от сквозняка. День предстоял долгий и скучный. — Расскажи мне что-нибудь еще о Церкви…

* * *

Два чрезвычайно неустроенных дня прошли в холодной скуке. Первую ночь путешественники провели на каретной подставе, и Мириам настояла на том, чтобы распаковать чемодан и дорожный сундук. На следующий день она буквально шокировала Маргит тем, что надела джинсы, дубленку и туристические ботинки, а Ольгу тем, что с полудня до вечера увлеченно читала.

— Тебе лучше не надевать это завтра, — осуждающе сказала Маргит, когда вечером они остановились на очередной почтовой станции. — Очень важно сделать свое появление красивым и достойным, чтобы засвидетельствовать свое уважение к королевскому двору сразу по прибытии, понимаешь? Ты взяла с собой что-нибудь на такой случай?

— А, черт возьми, — воскликнула Мириам, до некоторой степени смутив ее.[11]— Не поможешь мне подобрать что-то приличное?

Дорогой западной одежды для официальных приемов — костюмов от Армани, платьев от «Живанши» и всякого такого — этикет требовал от членов Клана лишь в домашнем окружении, в частной жизни. В обществе Грюнмаркта они появлялись в пышных нарядах, подобно представителям высшей знати. Все их необычности оставались за закрытыми дверями.

Приставленная к нашим дамам по повелению герцога белошвейка распаковала один из дорожных сундуков Мириам, где лежали платья, которые были ей впору, и на рассвете третьего дня путешествия Маргит втиснула Мириам в одно из них, подходящее для первого появления при дворе. Это платье было еще более замысловатым и хитро сшитым, чем то, что ей подобрали для званого обеда у герцога, нижние юбки с кринолином, обилие кружев, расцветавших вокруг шеи и запястий, и разрезные рукава, свободно наложенные поверх облегающих нижних слоев ткани. Мириам было ненавистно все, что подчеркивало положение женщины в этом обществе. Но и Ольга была одета в нечто подобное, с еще более затянутой талией и с непомерно огромным розовым турнюром, который вызывал у Мириам ассоциации исключительно с самками бабуинов в период течки. Маргит одобрила предстоящий выход Мириам в свет.

— Очень элегантно, лучше быть не может! — заявила она. — Ну, не будем терять время, чтобы все не испортить опозданием.

— М-м-да, — только и сказала Мириам, придерживая юбки, чтобы уберечь их от многочисленных луж на внутреннем дворе, и стараясь не поскользнуться по пути к дилижансу. «Ей-богу, — подумала она, — полное безумие! А ведь вместо всего этого мне достаточно было только переместиться на другую сторону и сесть в поезд. Но Энгбард настоял… и она легко угадала его доводы: «Избегай транспортных «пробок», в которых кто-нибудь мог бы перехватить тебя… а я посмотрю, не сломаешься ли ты». За три дня, проведенные в дороге, она почувствовала, что давно созрела для душа. И уж в последнюю очередь ей требовалось платье, тем более такое замысловатое, как это. Только мрачная решимость не играть прежде времени себе на руку заставила ее смириться. Мириам уселась в свой привычный угол, в шелестящую груду бархата бутылочного оттенка, и постаралась устроиться хоть сколько-нибудь удобно, но ее спина по-прежнему цепенела, а платье было широким и неудобным, и одни части тела потели, а другие мерзли. Плюс к тому Ольга не сводила с нее торжествующих глаз.

— Ты выглядишь изумительно, — убеждала она Мириам, подавшись вперед и положив руку по соседству с ее коленом. — Уверена, выход будет грандиозный! Поклонники окружат тебя с первой же минуты… Несмотря на твой возраст!

— Не сомневаюсь, — слабо проговорила Мириам. «Дай мне терпения, — молила она богиню страданий во имя красоты и (или) общего комфорта. — Не то, клянусь, я кого-нибудь задушу…»

Прежде чем они двинулись в путь, Маргит настояла на том, чтобы опустить шторы. Это уменьшило приток холодного воздуха, но в тесноте кареты на Мириам напала клаустрофобия. А Ольга заставила Мириам «подкрасить» щеки, брови и губы, и теперь переделывала все заново, пока карета, покачиваясь, тряслась по хорошо обустроенной мощенной камнем улице. Мимо уже громыхали другие кареты и весь местный «транспорт», и вскоре путешественницы услышали приветственные и предостерегающие возгласы.

— Ворота, — задохнулась Ольга. — Ворота!

Мириам украдкой выглянула в щель между шторками, но Маргит быстро заметила это и отругала ее. Привратное здание, возведенное из камня, было высотой с четырехэтажный дом. Она уже видела нечто подобное, когда много лет назад отдыхала в Англии. Стены сложены из камня, но вдобавок окружены насыпью из утрамбованной земли перед рвом и огромными скоплениями грязи позади него. «Уж не связано ли все это каким-то образом с артиллерией?» — подумала она, сбитая с толку воспоминаниями о старом документальном фильме про Ла-Манш.

— А я говорю, опусти немедленно! — настаивала Маргит. — Или ты хочешь, чтобы все тебя видели?

Мириам опустила штору на окне.