— Что? — округлил глаза самозванец. — Перечить мне? Властелину мира? Ребята! Взять его!

Скелеты разом отлипли от стен (чего я и добивался) и медленно, но неотвратимо двинулись ко мне. Я мгновенно оказался в плотном кольце врагов. Ох, поскорее бы там Огоньков… Я же и минуту не продержусь в битве с костяными истуканами!

Огоньков, где же ты?! Зубник уже открыл рот — надо думать, для того чтобы отдать приказание.

В следующую секунду из коровника вырвался полный ужаса вопль, вслед за воплем — разъяренное мычание, а потом и сам товарищ комиссар Огоньков вылетел, голый по пояс, размахивающий красным знаменем.

— Что это за… — ахнул зубник, вместо того чтобы скомандовать скелетам: «Взять его!»

Огоньков, не сбавляя скорости, круто повернул, в развороте замахнувшись и швырнув знамя, покрывалом опустившееся на ближних ко мне скелетов, а сам скользнул к стене. Я бы и рад был последовать его примеру, тем более что так и предусматривалось по плану, но вырваться из кольца костяных воинов было невозможно.

— Взять его! — все-таки рявкнул зубник. Десятки костистых рук пронзили тот самый кусок пустого пространства, где секунду назад находилось мое тело. Я прыгнул изо всех сил, как еще никогда, наверное, не прыгал. На мгновение я повис в воздухе, сверху наблюдая, как копошатся подо мной скелеты, а потом сила притяжения неумолимо потянула меня вниз.

Все, что произошло потом, произошло в доли секунды. Не успел я грохнуться на пустые черепа, как из коровника, словно вихрь, метнулся громадный черный бык и, взревев, кинулся на красное знамя.

Бах! Бык пронзил толпу скелетов насквозь! В воздух взвились обломки костей, взвились и посыпались на землю, а я, грохнувшись-таки вниз, внезапно ощутил под собой не каменные плиты, а мускулистое бычье тело.

— Держись, Адольф! — крикнул Огоньков.

Хороший совет. Теперь мне оставалось одно — ни в коем случае не свалиться со спины обезумевшего от ярости быка. Я и держался. Схватился обеими руками за бычьи рога, на которых болталось знамя, и впился коленями в ходуном ходившие бока.

Перед моими глазами завертелся чудовищный калейдоскоп. Кажется, я неприлично визжал и орал, подпрыгивая на бычьей спине. Некрасиво, куда деваться, но пусть тот, кто в подобной ситуации будет способен сохранить ледяное хладнокровие, первым кинет в меня коровью лепешку.

Бычара, пытаясь стряхнуть с рогов ненавистную красную тряпку, ревел и бешеным ледоколом носился по двору. Скелеты так и трещали под его копытами, черепа разлетались на мелкие кусочки от ударов бычьих рогов.

— Ага!!! — восторженно завопил Огоньков, и я увидел, как на арене сражения появились новые действующие лица. Вернее — действующие морды.

Два быка — поменьше того, на котором я сидел, но все равно далеко не карлики — добросовестно принялись вносить свою лепту в правое дело уничтожения армии скелетов, чего они, кстати, совсем не замечали, видя перед собой только раздражающую зрение красную тряпку.

Собственно, это было даже не сражение. Это было тотальное уничтожение. Быки топотали друг за другом по малому пространству двора. Они кружились по двору как ножи в мясорубке. Грохот стоял такой, будто какой-то оголтелый маньяк ломом крушил лавку керамических изделий. Некромант-самозванец застыл на крыльце в своем идиотском домашнем халате, бессильно наблюдая за тем, как его войско в прямом смысле слова разлеталось в прах.

А Огоньков, взобравшийся на стену, размахивал руками и вопил с интонациями завзятого футбольного болельщика:

— Маркс, давай-давай! Бей рогом! Энгельс, куси! Гегель, работай копытами!

А врагов уже не осталось. Только ползал где-то в уголке, слепо тычась в стены, похожий на паучка тазобедренный сустав.

— Скомандуй им остановиться! — крикнул я. — Битва окончена! Я сейчас свалю-у-усь!

— Как же я им скомандую! — бегая взад-вперед по стене, взволнованно орал Огоньков. — Они же не дрессированные! Они это… за флагом бегают…

Несчастный зубник с белым перекошенным лицом по стеночке продвигался в сторону закрытых ворот. Вот гад-то! Властелин мира! Поди, ума хватило только одно заклинание скелетообразовательное и выучить. Ну что, нечем крыть?

Одной рукой держась за бычье ухо, второй я сорвал с рогов животного порядком истрепанный и продырявленный флаг, размахнулся, прицелился — выбрал удачный момент, когда мой скакун пролетал в непосредственной близости от врага, — и швырнул знамя прямо на ворота.

Стоматолог-узурпатор моего маневра и не заметил, увлеченный отодвиганием массивного запора. Он оглянулся только тогда, когда Маркс, Энгельс и Гегель, взревев одновременно, рванули к воротам.

Я скатился со спины быка, грохнулся о землю, усыпанную осколками костей, и не успел еще подняться, как Глубокий Лес сотряс тяжкий, громовой раскат. Ворота разлетелись на куски, некромант-самозванец…

— Мама дорогая… — прикрывая глаза рукой, прошептал впечатлительный Огоньков.

Петушок со шпиля, потрясенный увиденным и услышанным, сложил крылья и, теряя по дороге пестрое оперенье, рухнул вниз.

— Дело сделано? — осведомился я, поднимаясь на ноги.

— Более чем… — прокряхтел товарищ комиссар Огоньков.

— А что, неплохой получился половичок, — высказался я, отдирая амулет некроманта от расплющенного бычьими копытами бедного стоматолога.

— Ужас! — подтвердил Огоньков. — Конечно, так этой контре и надо, но все-таки… прикончить его можно было более гуманным способом.

— Ты что говоришь! — сказал я, поместив себе на грудь амулет. — Вдумайся в символический смысл произошедшего! Пакостный вредитель буквально раздавлен классиками передовой теории!

— Да? И правда неплохо… — повеселел Огоньков. — Что делать будем? Маркс, Энгельс и Гегель, сослужив службу, убежали в лес.

Он извлек из-под обломков невообразимые лохмотья, в которых довольно трудно было признать флаг, и бережно обмотал красную тряпочку вокруг себя:

— Еще понадобится.

— Сплюнь!

— А, да, действительно, тьфу-тьфу-тьфу…

— Пойдем, — сказал я, — поищем дивизию.

— Опять по лесу плутать? — застонал Огоньков.

— Дурак! У нас теперь амулет есть! С ним заклинание Иди-Иди-Не-Дойдешь на нас не действует. Забыл, как тебя сюда приволокли?

— Правда? Здорово! Не разбираюсь я в этих ваших колдовских штучках…

Искать дивизию нам пришлось совсем недолго. Отшагав не более ста метров, мы заметили, что просветы между деревьями стали шире, вместо разлапистых, иссохших великанов чаще стали попадаться тоненькие деревца и кустики, задорными вениками торчащие вверх.

— Опушка, — констатировал Огоньков. — Ой, а вон там что-то шевелится…

«Шевелился» Петро Карась. Угрюмо засунув руки в карманы бушлата, он топтался в нескольких шагах от выхода из леса и бормотал себе под нос: