— Самозванец! — взвыл я. — Потому и не действует, что ты железяку на себя нацепил! Колись, кариес проклятый, где ее взял?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся незнакомец и шагнул вперед. — Прыгай, тебе говорю! Но смотри кости не переломай! Кости твои мне еще понадобятся.

Он прыгнул первым. Я свалился за ним. И как неудачно свалился! Приложился макушкой о какую-то коварную корягу. Это было последнее, что я запомнил.

Скрил-скрип… Ох, как голова болит. Скрип-скрип… Скрипи, нога моя, скрипи, костяная… Это еще откуда?

Я открыл глаза. Ой, лучше бы я их не открывал. Крайне, знаете ли, неприятная штука — пробуждаясь, увидеть себя на полу в какой-то подвальной комнате прикованным за ногу к замшелой каменной стене.

Решетчатая дверь, наглухо запертая, никаких окон, свет падает через дыры в обветшалом от старости потолке.

Скрип-скрип. Опять этот звук. Радует хотя бы то, что доносится он откуда-то извне.

— Здравствуйте, товарищ комдив…

От неожиданности я подпрыгнул, насколько позволяла цепь.

— Огоньков!

— Так точно… — уныло протянул товарищ Огоньков, ободранный и грязный, с такой же, как и у меня, ржавой массивной цепью на ноге. — А вы как здесь оказались?

— Догадайся с трех раз, марафонец! Кто тебя просил из города бежать? Искали тебя, искали… И нашли.

Товарищ Огоньков пошевелил закованной ногой I и вздохнул:

— Разве ж я знал! Я хотел как лучше. Я чистоту революционной морали это самое… блюл…

— Блюдун неистовый! И как тебя сюда занесло? А впрочем, можешь не рассказывать. Пошел через Глубокий Лес, заблудился и вдруг напоролся на странного человечка в темном костюме-тройке с мешком на плече…

— Не было мешка, — виновато поправил меня Огоньков. — Он с коровой был. Шел себе в чащобе, корову хворостинкой погонял.

— Еще интереснее…

— Вот-вот! И я обалдел! Спросил у него дорогу, он долго ломался, строил из себя невесть кого…

— Обзывался…

— Еще как! А потом все-таки согласился вывести нас из леса. Посадил меня на корову — и вдруг как побежит! Все быстрее и быстрее! И корова за ним! Мои домовые с тяжелыми рогатками отстали… А потом внезапно перед нами — овраг…

— Дальше можешь не рассказывать.

Огоньков снова вздохнул.

— Знаешь, что я думаю, Адольф? — поделился он. — Этот самый тип с коровой — колдун!

— Да что ты говоришь? — «поразился» я. — Не может быть! Я-то думал, он массовик-затейник! А если честно, никакой он не колдун. Самозванец! Нашел случайно в лесу амулет некроманта, нацепил на грудь и возомнил себя непревзойденным заклинателем. Бывает такое с людьми, и зубодеры здесь не исключение. Да я его одной левой! Вот только железяку эту ржавую сниму… Сейча-ас… Один простенький заговор — и цепь с меня слетит как миленькая!

— Не торопись! — воскликнул Огоньков. — Снимешь ты цепь, а дальше?

— Дальше? Пойду и набью морду нашему зубнику. От пары затрещин у него кислотно-щелочной баланс в башке враз восстановится!

— Посмотри, Адольф!

Я посмотрел. Огоньков показывал мне зубную щетку и початую жестянку мятного порошка. Такая же щетка и такая же банка валялась рядом со мной на грязном полу — явно эти инструменты предназначались мне. В голове моей тотчас нарисовалась картина: свихнувшийся зубник, завладевший неслабым амулетом, заманивает прохожих в свое логово, где и подвергает несчастных изуверским стоматологическим процедурам — заставляет по десять раз на дню чистить зубы, пытает бормашиной, громадными клещами сладострастно дергает резцы и коренные, сверлит дырки, ставит пломбы куда только можно и нельзя…

— Маньяк, — поморщился я. — Не люблю маньяков, честное слово. Злые они. Ничего, разберемся… Подумаешь, придется лишний раз зубы почистить…

— Какие зубы! — застонал Огоньков. — Он что, тебе ничего еще не объяснил?

— Нет. Как-то времени не было. Я, понимаешь, в овраг — прыг. Высота — ух! Башкой об корягу — бах! Вот так дело было.

Раздался дурацкий хохот. По ту сторону решетчатой двери появился давешний зубник. Амулет некроманта теперь болтался у него поверх одежды.

— Зубы чистить! — хохотал он. — Да зачем мне нужны ваши зубы? Идкоты! Что же мне — всю жизнь в чужих оскалах ковыряться? У меня иное предназначение! Так, товарищи комиссары! Чтобы я больше никаких разговоров по поводу моей величавой персоны не слышал! А то обижусь. И помните — вы целиком и полностью в моей власти. А ты, гад, — это он мне сказал, — еще раз назовешь меня самозванцем, поплатишься жизнью! Мало ли что я нашел! Раз амулет попался мне в руки, — значит, такова судьба! Значит, я высшими силами предназначен править этим лесом. Сначала лесом, а потом уж — всем миром.

— Мания величия полноценная, — сообщил я Огонькову. — Клинический случай… Эй, ты, бормашина! А ну-ка зайди сюда! Я тебе сейчас покажу мировое господство, пломба недоделанная!

Зубник снова оскорбительно захохотал. Дернул какую-то ручку, и решетка, визжа, поехала вверх, освобождая проход. Я вскочил. Но самозванец не спешил входить в камеру. Вместо этого он посторонился, впуская к нам десяток самых настоящих скелетов. Крупные, блистающие молочной белизной костей человеческие остовы, механически прошагали через порог (скрип-скрип костяными суставами) и остановились, тупо глядя на меня пустыми глазницами.

Я схватил первое, что попалось мне под руки. А именно — зубную щетку. Конечно, сомнительное оружие, но другого нет…

— У него таких тварей десятков пять, — слабым голосом проговорил Огоньков, прижимаясь к стене. — И все злобные… Слушаются его, как собаки.

— Злобные и сильные, — уточнил зубник. — Ну не расстраивайтесь, и вы такими скоро станете. А пока за работу!

— За какую работу? — переспросил я. Драться мне резко расхотелось — еще бы, силы противника превосходили мои собственные в несколько раз.

— Не зли его… — шепнул Огоньков, подползая к первому скелету. — Смотри на меня, Адольф… Вот так, вот так… — Обмакнув щетку в жестянку с порошком, он принялся натирать костяную ногу, как уличный чистильщик — обувь прохожему. — Вот так, вот так…

— До блеска! — скомандовал зубник, опуская решетку. — И не жульничать! Сам проверю кости на блестючесть и равномерную промазанность! Давай-давай, комиссар! В одну руку — щетку, в другую — банку с порошком! Работай! А то развоевался: «самозванец!», «морду набью!»

— А вот хрен тебе… — вякнул я.

Некромант-самозванец хмыкнул и щелкнул пальцами. На моем горле тотчас сомкнулась костлявая рука. Все десять скелетов, подчиняясь хозяину, повернулись ко мне, угрожающе оскалив пустые рты.

— Пустите… — полузадушенно прохрипел я после нескольких безуспешных попыток освободиться. — Я больше не буду…