– Ты считаешь, что это была «Мария-Антуанетта»? – спросил обалдевший Савелий. – Из музея?

Федор хмыкнул:

– Нет, Савелий, я далек от подобной мысли. Я даже не уверен, что это была копия знаменитых часов. Так же, как я не уверен, что автором их был Бреге. Специалисты вынесут свой вердикт, если часы найдутся, конечно. Но я уверен в другом. Это были, несомненно, очень ценные часы, иначе за ними не охотились бы.

– Откуда ты знаешь, что убили из-за часов?

– Я нашел сертификат, выданный экспертом-оценщиком. Там было сказано, что часы произведены неизвестным мастером в начале двадцатого века и коллекционной ценности не представляют. Стрелок взял часы, а чтобы замести следы, уничтожил все, что было на столе. Разнес вдребезги, учинил акт вандализма, так сказать. А на самом деле это было актом прикрытия…

И в первом, и во втором случае Стрелок провел в квартире не больше десяти минут.

– А почему тогда в квартире учителя физики он пробыл сорок минут?

– Я думаю, там задача стояла посложнее, Савелий. Ему нужно было подменить подлинную картину фальшивой. У хозяина над столом висела картина, набросок углем, кажется… я не специалист, господа. Когда Стрелок вытаскивал ее из рамы, то уронил, и стекло разбилось. Он собрал осколки, но не все… и я их заметил. Вернее, услышал. Никто не обратил внимания на то, что стекло исчезло. Люди вообще ненаблюдательны, господа, и, как правило, подменяют факты собственными фантазиями.

– А может, это осколки разбитого стакана? – спросил Савелий.

– Может. Я не настаиваю на своей версии, Савелий. Я ведь не криминалист, я скромный преподаватель философии. Кстати, они придумали мне новую кликуху – Препфил. Похоже на «рептилию». Надеюсь, она не приживется. Так о чем мы?

– Об осколках, – подсказал Савелий.

– Да, осколки… Кроме того, я уверен, что при обыске нашли справку от эксперта, из которой явствовало, что картина принадлежит кисти неизвестного автора и не представляет ни малейшей художественной ценности. Нашли, но не обратили внимания. Или не нашли вовсе. Всяко бывает. А сосед, между прочим, вспомнил, что Иван Ильич собирался покупать новую машину – до того, как отдал картину на экспертизу, я думаю. То есть он предполагал, что она могла оказаться ценной. Вот так, Савелий. И если бы я не сопоставил несколько аналогичных случаев…

– И не окинул все орлиным взором, – подсказал Савелий.

Капитан хмыкнул:

– Да, спасибо, Савелий. Если бы я не окинул все орлиным взором и не предположил, что именно нужно искать… в данном случае сертификаты, коллективное наличие которых, согласитесь, выглядит подозрительно, если бы не некоторые другие… наводки, выражаясь оперативным сленгом…

– Какие наводки? – подозрительно спросил капитан.

– Некоторые другие. Я, кажется, уже упоминал, что привез Виталия Щанского в квартиру Анны Ломакиной, чтобы он взглянул на картины. Я пытался понять, что именно искал Стрелок, я искал на ощупь. Виталий сказал, что картина… э-э-э… полная туфта, одним словом. Хотя действительно напоминает раннего Кандинского. Или позднего, не помню точно. И между прочим, он рассказал об ограблении особняка вдовы Кандинского в начале восьмидесятых в Женеве. Грабители унесли ценности и деньги, а картины, которым цены не было, почему-то не тронули. Глупые попались грабители. Вдова, старая дама в возрасте девяноста лет, была убита. Дикость, господа. Зачем?

Он посмотрел поочередно на капитана и Савелия. Ему никто не ответил. Савелий смотрел завороженно, капитан – иронически.

– Я пошарил в инете и нашел интереснейшую информацию. Нет, господа, что ни говорите, а в наше время информация решает все. Оказывается, сразу после ограбления один из друзей дома ляпнул было, что картины кажутся какими-то другими, якобы те, что висят, фальшивки, а настоящие исчезли. Мол, колористика другая, цветовая гамма не та и вообще… Потом он заявил, что его не так поняли, его слова переврали, ох уж эти гиены пера! Начинающийся было скандал замяли.

Ничего не напоминает, господа? Я не берусь утверждать, что в приведенном случае все было именно так, это дело темное, как говорит Виталий Щанский, но если это действительно так, то становится понятным, почему устранили вдову художника – она бы заметила, что картины подменили. – Федор помолчал значительно и сказал: – Такова идея. Чисто гипотетически. Вообще, господа, все, что я вам сейчас излагаю, носит исключительно гипотетический и умозрительный характер. Это, так сказать, идея преступления в чистом виде. Это работа серых клеточек, как любил говорить один сыщик. – Он постучал себя пальцем по лбу. – А доказательства… сами понимаете, не моя задача. Это задача коллег капитана.

– Ага, твоя задача – картина в целом, – заметил Коля. – С точки зрения смысла жизни, а всякие нестыковки…

– …вопиющие! – подсказал Федор. – Не забудь также упомянуть про мутную философию.

– Не забуду, у меня все записано. Кузнецов сказал, тебя и на пушечный выстрел не подпускать… тебя же чуть не убили, философ гребаный!

– Федя, а у Анечки Ломакиной… тоже? – встрял взволнованный Савелий.

– И у Анечки Ломакиной тоже, Савелий. Там Стрелок наткнулся на Николеньку Биллера и… тому не повезло, бедняге. Кстати, Анна тоже отдавала картину на экспертизу, и вывод эксперта был в масть: не представляет художественной ценности. Если она окажется подлинником… то сами понимаете. Хотя Виталий Щанский заявил, что туфта и он сам может написать таких пейзажей… как он выразился, до фига.

Виталий Щанский на самом деле выразился покрепче.

– Все жертвы в свое время обращались к экспертам и, выражаясь опять-таки оперативным сленгом, «засветили» ценности. То есть можно смело заключить, Савелий, что работал конвейер по изъятию у населения антиквариата, подлинников картин и предметов искусства. Причем я думаю, что поле деятельности этого конвейера не ограничивалось исключительно нашим городом.

Придя к Анне во второй раз, Стрелок наткнулся на нашего капитана, а в третий – на меня. Что доказывает, – он поднял указательный палец, – не нужно искушать судьбу, господа. Два раза он потерпел неудачу, ему бы уехать, но жадность… жадность! Как правильно говорят в народе, жадность фраера сгубила.

– Он же мог тебя убить! – вырвалось у Савелия.

– В принципе, мог. Но… не думаю. Вряд ли он собирался кого-нибудь убивать, Савелий. Он прекрасно знал, что Анна живет у подруги. Он пришел за картиной. Он взял бы картину без шума и пыли и немедленно убрался из города. И ищи ветра в поле. А тут я! Между прочим, он даже не собирался подменять ее фальшивой.

– Почему? – не понял Савелий.

– Это уже не имело смысла, равно как и убийство. У него даже оружия с собой не было. Просто ему опять не повезло. В отличие от меня. Знаете, мужчине иногда нужна хорошая драка – очень поднимает тонус. – Федор потрогал скулу, кивнул.

– Ты и на лекциях в темных очках? – ехидно спросил капитан.