разок обняв меня а на дорожку, Ника садится в свой «жук» и уезжает. Мы с Богданом садимся в его дорогую Ауди, и машина тут же срывается с места, унося нас в первый совместный отпуск.

ЧАСТЬ 2

Глава 27

Юля

В салоне тепло и тихо играет музыка. Это что-то джазовое. Неудивительно, у Титова отменный вкус.

Мы едем уже примерно двадцать минут и молчим. Я немного волнуюсь. Да чего там немного? Очень волнуюсь! Нет, мне не страшно оказаться с Богданом наедине, просто опасаюсь сказать или сделать что-то не то или не так. Поэтому перебираю пальцами край расстегнутой куртки и смотрю в окно на проплывающие мимо зимние пейзажи.

— Все хорошо? — в мои мысли врывается голос Дана.

Оборачиваюсь на него и тону в лучащемся тепле карих глаз. Смотрит внимательно, словно считывая малейшее изменение эмоций на моем лице.

— Даже очень, — улыбаюсь, — хорошо.

Мужчина перехватывает мою ладонь. Целует в запястье, запуская под кожу миллионы иголочек, которые теперь разносятся по всему телу, будоража каждую клеточку. Переплетает наши пальцы и кладет себе на бедро.

— Юль, тебе не надо меня бояться.

— Да я не… — начинаю, но тут же осекаюсь. Глупо играть в смелую, когда на лице все написано. Глушу тяжелый вздох.

— Я все тот же Богдан, котенок. Не трясись.

— Не принимай на свой счет, я просто волнуюсь, — признаюсь честно. — Для меня это все: мы, поездка вдвоём, наедине… ну… — густо краснею, — в новинку. Боюсь сделать что-то не так. Отсюда и напряжение.

Титов какое-то время молчит, внимательно следя за дорогой. Машинально поглаживает подушечкой большого пальца мои костяшки. Наконец-то, откашлявшись, спрашивает:

— Так у тебя еще не было серьезных отношений?

Оглядывается.

Я хмурюсь.

— Прости, если лезу не в свое дело, — сильнее стискивает в своих пальцах, мою ладонь. — Можешь не отвечать, если не хочешь. Забудь.

— Да нет, это не то чтобы секрет. Не было. Балет занимает очень много времени, и чтобы бегать по свиданиям, его попросту не остается. Да и… не хотелось. До встречи с тобой меня все устраивало в жизни.

Богдан кивает. Немного напряженно. Кажется, мое признание в том, что я «невинна по всем фронтам», его взволновало. Вдруг я зря ему призналась? Вдруг решит, что со мной будет тяжело и проблематично? Ох, дура, Данилова! Надо было об этом с Никой поговорить. Уж она точно нашла бы пару-тройку мудрых советов.

Но Титов развеивает все мои сомнения, заявляя:

— Значит, будем учиться вместе, — улыбается. — Я вечность не был на настоящем свидании и не ездил на романтические уикенды. Главное — желание, а с остальным по ходу разберемся, идет?

Я улыбаюсь. Перетягиваю наши ладони к себе на коленку, накрывая второй рукой его широкую и горячую ладонь, сжимая:

— Идет.

— Только не закрывайся от меня, Юль, — звучит искреннее. — Выдохни, расслабься и перестань думать о том, как надо и как правильно себя вести. Будь собой. Тут только мы, к черту всю правильность.

— Я буду стараться. Просто мне нужно немножко времени.

— И еще, — звучит сталь в тоне Титова, — чтобы ты знала, Юль. Одно слово — и я верну тебя домой. Хочу, чтобы ты чувствовала себя спокойно и знала, что полностью контролируешь ситуацию. Если ты не захочешь — ничего не будет, котенок. И это касается не только меня, ясно? Какой бы мужчина рядом не был — ты всегда должна чувствовать себя в безопасности.

— Я в безопасности, — говорю без тени улыбки. — Я тебя не боюсь, — говорю, ни на грамм не покривив душой.

— Это хорошо. Но если тебе будет некомфортно, неудобно или неловко рядом со мной — просто скажи мне об этом. Я все пойму.

— Вся некомфортность рядом с тобой сейчас заключается только в одном. Похоже, я тактильный наркоман, чего раньше за собой не замечала, — смущенно посмеиваюсь я, — мне постоянно хочется тебя касаться, обнимать и целовать. А, полагаю, это не самая лучшая идея, когда ты за рулем. Это вообще нормально? Постоянно хотеть кого-то тискать? Или это какая-то болезнь, как думаешь?

— Не знаю. Но даже если болезнь, то диагнозы у нас с тобой совпадают, — наконец-то я слышу тихих, приятный смех Богдана. Он прокатывается у меня по телу, как раскаты грома в майском небе, задевая каждое нервное окончание.

— Но я тебя поняла. Не бояться и говорить. Принято!

— Ну, — качает головой Дан, — говорить — вообще во многом очень важно. О своих чувствах, желаниях, сомнениях и переживаниях. Как я тебе и говорил, мысли я, увы, читать не умею. И бываю очень замороченным сухарем.

— Но мое волнение на раз-два считал.

— Ты так трясешься, что аж машину шатает. Я ее все двадцать минут ловлю по трассе.

— Неправда! — охаю я.

Водитель улыбается.

— Боже, делай так почаще, пожалуйста!

— Как?

— Улыбайся. Мне нравится, когда ты улыбаешься, — устраиваюсь на сиденье удобней, вполоборота к водителю, наконец-то немного сбрасывая оковы волнения. — А вот твоя огромная борода мне не нравится.

— Что это так? — взлетают брови мужчины. — Она идеальна.

— Не-а. Она ужасно большая.

— Юля, — укоризненно закатывает глаза Титов.

— Что? — пожимаю плечами, включая дурочку. — Ты сам сказал, что о своих чувствах и переживаниях нужно говорить прямо в лоб. Я сказала.

— Не думал я, что мои слова так быстро против меня же и обернутся. Хватаешь на лету, котенок.

— Я способная ученица.

Мы с Богданом переглядываемся, посмеиваясь. Обстановка в машине становится на тысячи градусов теплее. Мне так хорошо от происходящего. Что даже представить не могу, когда и как будет еще лучше. А в том, что будет, я уверена!

Непроизвольно между нами завязывается увлеченный разговор. В основном болтаю я, а Дан расспрашивает об учебе в академии. Погружаясь в эту тему с головой, чистейшее создание, я выдаю ему все-все, проболтавшись даже о самых нелепых ситуациях, о которых не знает и Ника.

— Я горжусь тобой, твоим выбором любимого дела. Ты очень сильная, Юль, — отрывает на миг взгляд от дороги, посмотрев на меня. — В этой профессии остаются сильнейшие.

— Да и в любой другой, — отвечаю, пожав плечами. — Везде хватает своих трудностей и нюансов.

— Согласен, — уголок его губ чуть приподнимается. — И все равно, не умаляй своих заслуг.

Через почти три часа, проведенных в пути, мы съезжаем с основной трассы, попадая в лес. Вокруг все в снегу. В городе же его почти нет, да и те сугробы, что остались, грязные. А тут…

Я уставилась в окно, с восхищением разглядывая заснеженный лес. Очень красиво. Пышные ветки сосен гнутся