— Леша?

— Какая нелепость! Зачем ему это надо?

— Зачем деньги нужны? Ну ты даешь!

— Т-с-с-с. Не при ней. Прислушивается.

— Давай выпихнем ее утром отсюда?

— Почему утром?

— Куда ж ночью?

— Не-е-е-ет! Я не пойду-у-у!

— Серафима Евгеньевна, успокойтесь!

— Я буду здесь. С ним. С Яшей.

— Точно. Крыша поехала. — Люська взволнованна. — Только психованной здесь не хватало. Вдруг она ночью нас всех зарежет?

Серафима Евгеньевна странно смеется.

— А может, она притворяется? — внимательно смотрит на Ирисову Зося. — Она же актриса!

— Это уже полный бред! Второй час ночи! У меня у самой скоро начнется истерика! — заявляет Люська. — И что, сидеть до утра в этом кресле?

— Серафима Евгеньевна, пойдемте ко мне, — предлагает Ирисовой Зося.

— В одну постель ее с собой положишь? — усмехается Люська.

— Не-е-ет!

— О господи! Пойду хоть подушку и одеяло сюда принесу! — Апельсинчик поднимается с кресла.

— Не-е-ет!

Алексей Градов свешивается с лестницы на втором этаже и кричит:

— Что вы там никак не успокоитесь?

— Да иди ты! — кричит в ответ Люська. — Лучше подушки принеси!

Он исчезает, и тут камера переключается на второй этаж, где в коридоре программиста подстерегает Виолетта в ослепительном неглиже:

— Лешечка!

— Я тебе сто раз говорил: не подходи!

— А вдруг ты передумал? — хихикает Виолетта.

— Только не в том, что касается тебя.

— Ну, как хочешь. Не желаешь любви, поговорим о деле.

— О каком деле?

— О нашем. Одна из девушек, сидящих внизу, убийца. Или наша лесбиянка, или Крокодилица.

— А не ты случаем?

— Я предлагаю тебе объединиться.

— Как?

— Ну, можем провести ночь в одной комнате.

— Еще чего!

— Но мне страшно!

— Иди в гостиную.

— А вдруг они меня там того… — Виолетта ребром ладони проводит по белому горлу, — зарежут.

— Пропусти. — Градов направляется к двери в свою комнату.

— Леша!

— Иди к черту!

— Ладно, ты об этом еще пожалеешь!

Виолетта от злости кусает губы. Потом с минуту о чем-то размышляет и идет к себе.

Демонстрируя благородство, Алексей Градов кидает сверху в гостиную три подушки и несколько одеял. Хохочущая Серафима Евгеньевна тут же закутывается в одно из них.

— Давай все-таки вытолкнем ее из дома? — предлагает Люська. — Насильно?

— Не-е-ет!

— Без Леши не справиться, — с сомнением говорит Зося. — Ее сначала надо связать.

— Не-е-ет!

Люська со злостью швыряет на диван подушку:

— Интересно, он раздвигается?

Вместе с Зосей она несколько минут возится с диваном. Тот все-таки раздвигается, и получается широкая постель.

— Втроем ляжем? — спрашивает Люська.

— Думаешь, получится?

— Положим Серафиму в середину.

— Не-е-ет!

— Ну, вы как хотите, а я очень желаю спать. Апельсинчик плюхается на диван и закутывается в одеяло.

Зося со вздохом располагается в одном из кресел. Серафима Евгеньевна некоторое время ведет себя очень тихо. Люська начинает тихонько сопеть носом. Ирисова долго и внимательно к этому прислушивается.

— Серафима Евгеньевна, вы в порядке? — шепчет Зося.

И снова дикий вопль:

— Не-е-ет!

— Черт знает что! — Люська просыпается и поднимает голову с подушки: — Вы успокоитесь наконец?!

Ирисова хихикает. Примерно через полчаса она все-таки затихает в одном из кресел и, кажется, начинает засыпать. Или это только кажется? Зося тоже затихает. Наверное, именно в этот час многие из зрителей выключили свои телевизоры и тоже отправились в постели. Но на душе Любы тревожно, и она не выключает телевизор. Предчувствие не обмануло ее. Примерно через полчаса на лестнице появляется белая тень. Это очень похоже на привидение. Тень безмолвна и закутана в белый саван. Двигается она бесшумно, плавно скользит по ступенькам. В гостиной полумрак, а в холле второго этажа вообще нет света — ощущение жуткое.

— У-у-у, — раздается вдруг негромко. И еще раз: — У-у-у.

Люська и Зося спят крепко, а вот Ирисова, у которой нервы и без того расшатаны, моментально вздрагивает:

— Кто здесь?

— У-у-у… — шепчет белая тень. Она уже в самом низу лестницы. — Серафима Евгеньевна-а…

— А?

— Это я, Яков Савельевич Кучеренко.

— Господи, господи!

— Я пришел за вами. Вместе мы будем счастливы. У-у-у…

— Как? Как вместе?

— Умереть. У-у-у… Вы должны умереть… Идите ко мне, Серафима Евгеньевна.

У покойного Кучеренко голос почему-то женский, но Ирисова этого не замечает. Она в экстазе:

— Да-да. Я иду! Иду!

— Ко мне. Сюда.

Привидение манит Ирисову к себе на лестницу. Серафима Евгеньевна, словно под гипнозом, двигается к тени мнимого Кучеренко.

— Сюда, сюда…

Тут Ирисова натыкается на диван, на котором спит Люська. Пятится, роняет вазу, стоящую на столе. Раздается грохот.

— Господи, да успокоитесь вы наконец или нет! — Люська наугад кидает подушку и попадает в привидение.

— Ай! Дура! — кричит оно. — Идиотка! Больно!

— Кто здесь? — просыпается и Зося.

Люська вскакивает с дивана и кидается к выключателю. Привидение торопливо взлетает вверх по лестнице и там натыкается на Алексея Градов.

— Не спится? — зловеще спрашивает он.

Привидение молчит и кутается в простыню.

— Желаете обрести покой и вечное блаженство? — Программист тянет за край белой простыни.

— Пусти! — визжит мнимая тень Кучеренко.

Разумеется, это Виолетта.

— Да! Я! — Блондинка смотрит на Градова вызывающе.

Тот толкает ее обратно на лестницу:

— А ну-ка.

Ирисова все еще в трансе. Кажется, это был последний удар.

— Ты зачем это делаешь?! — кричит Люська.