Я невольно метнул взгляд на старинные часы, висевшие напротив зеркала. Они на самом деле показывали это время. Затем выжидательно посмотрел на Биридия. Что все это значит?

Купец некоторое время молчал. Затем чуть заметно пожал плечами, словно говоря — почему бы и нет.

— Дура, — негромко обронил он. — Кто тебя за язык тянул?

Я терпеливо ждал продолжения, пока не предпринимая никаких действий. Лишь воздух вокруг меня замерцал, готовясь в любой момент превратиться в непроницаемый защитный кокон.

Биридий, несомненно, почувствовал это. Покачал головой.

— Не глупи, барон, — проговорил он, усмехаясь. — Я тебе не враг, как уже говорил не раз.

Я удивленно хмыкнул. В интонации купца послышалось что-то до боли знакомое. Словно его устами говорил совсем другой человек. Или не человек?

Биридий тем временем отошел к зеркалу, за которым клубилось марево небытия. Одернул кафтан, пригладил растрепавшиеся после приключений в лесу волосы. Куда-то пропали испуг и растерянность, которые он так упорно демонстрировал мне весь сегодняшний день. Теперь купец выглядел как настоящий хозяин не только этого дома, но чего-то большего.

— Ну что, неужели не догадался? — бросил он через плечо. Обернулся и подмигнул странно посветлевшими глазами. — Барон, не разочаровывай меня.

— Северянин, — выдохнул я, не смея поверить в столь чудовищный обман. — Но как? Каким образом ты попал в это тело?

— Это иллюзия. — Фигура купца на глазах менялась. Из грузного невысокого мужчины весьма средних лет Биридий медленно, но неуклонно превращался в высокого жилистого варвара, привыкшего к сражениям. — Ну, конечно, не те простейшие чары, которыми любят удивлять балаганные шуты, а кое-что посложнее, но сути это не меняет. Перед тобой элементарная обманка, барон. Биридий мертв с сегодняшнего полдня. Помнишь, когда ты оставил его с дочерью после гибели Зильги? Именно тогда я его и поймал. Но не беспокойся, он умер быстро и почти без боли.

— Почему я не почувствовал обмана? — Кончики пальцев покалывало от просившейся наружу энергии, но я держался. Успею еще. Негоже первым лезть в драку с демоном. Погибнуть никогда не поздно.

— Ну… — Северянин принял свой окончательный облик и внезапно лукаво мне подмигнул, — ты все-таки смертный, барон. Не забывай об этом. А я слуга Темного Бога. Поэтому мои возможности куда больше, чем ты в состоянии представить.

— Демона тоже можно убить, — упрямо возразил я.

— Ох, не начинай, прошу. — Северянин укоризненно зацокал языком. — Вулдиж, я же не бросаюсь на тебя с кулаками. Не пытаюсь испепелить прямо на месте. Давай просто поговорим. Безо всяких угроз. Как взрослые цивилизованные люди. Или вновь приобретенная сила настолько обжигает тебе руки, что нет мочи потерпеть немного?

— «Немного»? — Я хмыкнул. — Значит, после окончания разговора меня все-таки ожидает…

— Не забегай вперед! — резко осадил меня варвар. — Придет время, сам увидишь, что скрывается в ближайшем будущем. К чему гадать?

Я молча проглотил это. Ну-ну. Опять пустая болтовня. Посмотрим, возможно, мне удастся отвлечь внимание Северянина и Чарии и ударить на опережение.

— Ах да, Чария… — задумчиво пробормотал варвар, словно ухватив мою последнюю мысль за хвост. Глянул на девушку, и та без чувств рухнула в кресло, из которого не так давно встала.

— Хочу поговорить без свидетелей, — ответил Северянин на невысказанный вопрос, застывший в моих глазах. Прошелся по комнате, сложив руки за спиной. — Вулдиж, мой маленький наивный мальчик. Надеюсь, хоть теперь ты понял, из-за чего погиб Дарий?

— Нет. — Я пожал плечами, ощущая себя последним тупицей. — Ты решил позабавиться? Подумал, что лишенный силы некромант — слишком жалкая и простая добыча, поэтому надо немного усложнить задачу?

— Важно не то, что ты восстановил свой запас энергии, а то, каким именно образом ты это сделал. — Северянин остановился напротив черного провала, ведущего в подвал. Глубоко и с явным удовольствием втянул в себя воздух. Меня передернуло от невольного отвращения. Только сейчас я уловил разлитый в воздухе слабый аромат крови и смерти. Ах да, несчастный Харус. Чария рассказала, сколь жуткая смерть его настигла.

— На твоих руках отныне человеческая кровь, барон, — проговорил Северянин. Обернулся и взглянул на меня в упор своими странными светлыми глазами. — Ты вспомнил, как притягательна власть над чужой жизнью. Как сладко осознавать, что именно тебе решать — когда и каким образом умереть человеку. В этот миг ты уподобляешься в своих думах богу. Или хочешь обмануть, что смерть Дария оставила тебя совершенно равнодушным?

Врать, глядя в глаза демону, было абсолютно невозможно. Поэтому я облизнул пересохшие губы и с трудом выдавил из себя:

— Нет. Ты прав.

— Я рад, что не упорствуешь, отрицая очевидное. — От улыбки Северянина веяло таким холодом, что я невольно передернул плечами. — Вулдиж, ты так долго сопротивлялся нам, так упорно отрицал темную сторону своей натуры, что на миг мы усомнились в нашей победе. С шестнадцати лет ты носишь в себе частичку души демона, но по какой-то непонятной причине еще не пришел к подножию престола моего господина с поклоном и признанием его власти над собой. Когда-то давно ты едва не сорвался. Мы почти поверили, что ты стал нашим, но произошло невероятное. Познав вкус первого убийства, ты остановился. И на долгие годы стал настолько добропорядочным, что аж зубы сводило от злости на тебя. Где это видано, чтобы некромант даже чихнуть не смел без позволения святой инквизиции? И ладно, если бы это было результатом целенаправленного воспитания. Но нет, ты превратился в настолько ущербно правильного именно тогда, когда заглянул в пропасть и увидел ее дно. Почему так получилось, не объяснишь?

— Ты знаешь, что после того злосчастного ритуала, который пытался провести мой брат, я долго находился в застенках инквизиции, — глухо проговорил я. — Меня проверяли всеми возможными способами, желая убедиться, что я не продал душу Темному Богу, как Мерар. Знаешь, поди, как пристально святые отцы наблюдают за всеми родственниками тех, кто имел несчастье хотя бы однажды запятнать свою репутацию подозрениями в связи с демонами. А преступление моего брата было куда ужаснее. Более того, я выжил после обряда — совсем небывалый случай. Опекунов у меня не было, заступиться за бедного сироту оказалось некому. Вот отец Каспер… — Тут мой голос дрогнул от тщательно скрываемой ненависти. Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, и продолжил чуть тише: — Отец Каспер оказался весьма старательным и педантичным инквизитором. Он настолько методично перетряхивал мою душу, что узнал самые сокровенные тайны. Наверное, отец Каспер знает меня даже лучше, чем я сам. В общем, не было ничего удивительного, что я сорвался после того, как подозрения оказались с меня сняты. Чувство свободы настолько опьянило мне голову, что я почти не осознавал своих действий. Пил до беспамятства, кутил с… гм… с женщинами, скажем так, весьма фривольного поведения. И однажды в пьяном угаре мне почудилось, будто трактирщик как-то косо на меня взглянул да еще разговаривал со мной недостаточно почтительно. Жару поддала моя тогдашняя спутница. Начала насмехаться, мол, что я за некромант, если позволяю так обращаться с собой. Вот я и решил продемонстрировать свою власть.