Ребекка не смогла удержаться от улыбки.

— Роберт говорил, ему жаль Бонапарта, если против него сражаетесь вы.

— Так и есть. А теперь представьте, какой опасности подвергается мой брат. Я уже чувствую вкус победы, — мягко ответил Дэмиен.

Их поцелуй был ужасной ошибкой, но Роберт не променял бы его ни на что, на свете. Глупее мысли невозможно себе и представить. Он пришпорил лошадь. Дождь промочил его пальто, волосы, в воздухе стоял запах прелой листвы. Осень, задержавшаяся благодаря солнцу и теплому ветру, наконец-то вступила в свои права.

Когда через несколько часов Роберт прибыл в Лондон, он промок до нитки и был в таком же тягостном расположении духа, как в день смерти своего отца. Больше всего ему хотелось принять ванну, чтобы избавиться от пронизывающего ощущения холода, и забыть о случившемся.

Кроме, пожалуй, прекрасной игры Ребекки на фортепиано. Ни один человек, который разбирается в музыке, ни за что не захотел бы стереть ее выступление из памяти.

Роберт не мог забыть и саму Ребекку. Она сказала ему, что она не наивная девушка, однако искушенной женщиной ее назвать тоже пока было нельзя. Но это изменится, как только она даст согласие какому-нибудь счастливцу, который будет прикасаться к ее соблазнительному телу, целовать ее сладкие губы, сгорать от страсти в ее объятиях…

Если бы не злополучное недоразумение между ним и отцом Ребекки, мог бы он стать этим счастливцем?

Возможно.

Эта мысль настолько ужаснула Роберта, что он тут же переоделся и прямиком направился в клуб, вспоминая, как завораживающе разомкнулись нежные губы Ребекки. С каких это пор неопытные юные леди стали полны столь неотразимого очарования?

В начале десятого Роберт вошел в клуб, намереваясь немного выпить и съесть какое-нибудь горячее блюдо.

Но скоро ему стало ясно, что он слишком взвинчен, чтобы вести беседу, поэтому он, оставив ужин почти нетронутым, извинился и покинул своих изумленных друзей, которые как раз оживленно обсуждали осенние скачки.

У него еще будет время объяснить свое странное поведение. А возможно, он и не станет этого делать. Ни за чтобы Роберт не стал упоминать имя Ребекки Марстон.

Вместо того чтобы пойти домой и как следует выспаться, Роберт отправился на Керзон-стрит. Было еще рано, и он решил заглянуть к старому другу. Постучав в дверь, он выяснил, что сэр Джон действительно дома. Роберт подал слуге визитную карточку с выгравированным именем и прошел в гостиную, полную разных странных вещей. Среди прочего там был и резной тотем индейцев Северной Америки, который Джон Траверстон привез из своих путешествий по колониям. Странно, но он вполне сочетался с итальянским мраморным камином, старинной шпалерой с изображением святого Георгия с легендарным драконом и множеством других вещей, которые не часто увидишь в обычном лондонском доме.

— Роберт! — Сэру Джону не было еще шестидесяти, однако его лицо было изрезано морщинами — слишком много времени он провел под открытым небом во время своих странствий. Он читал, сидя в потертом кресле, и теперь поднялся поприветствовать друга. Его густые седые волосы были, как обычно, растрепаны, и он еще не облачился в вечерний костюм — встретил гостя в мятых брюках и простой белой рубашке. В воздухе чувствовался резкий запах табака, а на маленьком столике в пепельнице тлела трубка. — Вот это приятный сюрприз. Несколько месяцев тебя не видел. Присаживайся! Выпьешь что-нибудь?

После прошедшего вечера у Роберта все еще болела голова, и он уже однажды имел неосторожность попробовать привезенный из далеких стран ликер сэра Джона.

— Да, но только не то отвратительное пойло, приготовленное безумными монахами, которым ты угощал меня в прошлый раз.

Джон хмыкнул.

— Вообще-то оно из монастыря в португальской глубинке и считается редкостью. Видимо, тебя оно не впечатлило? Тогда как насчет скучного бордо?

— Было бы замечательно, спасибо.

— Для юноши авантюрного склада у тебя слишком простой вкус, но так уж и быть. — Хозяин выбрал из множества стоящих на бамбуковом столике бокалов разных форм и размеров один. Возможно, кое-какие из них были частью сервиза из дальних стран. Сэр Джон, давний друг отца Роберта, обожал путешествовать и из каждой поездки возвращался с новыми сокровищами, среди которых оказался и тот самый отвратительный напиток.

Роберт взял бокал и сел. Он был не совсем уверен, зачем пришел к сэру Джону.

На самом деле ему нужно было с кем-то поговорить. С кем-то, кто был старше и мудрее его. Сейчас главой семьи был Колтон, и Роберт любил и уважал своего брата, но разница в три года не делала его похожим на отца, несмотря на герцогский титул. Сколько помнил себя Роберт, Джон Траверстон всегда был частью его жизни, словно чудаковатый дядюшка. А теперь он отчасти заменил то, что Роберт потерял в роковую ночь смерти своего отца. К счастью, тогда Джон был в Англии и, как мог, поддерживал обезумевшую от горя вдову и ее молодых сыновей, потрясенных смертью отца.

Если Роберту был нужен сейчас разумный, беспристрастный совет, то лучшего советчика было не найти.

— Как прошел день рождения Колтона? — Джон взял бутылку из темно-зеленого стекла и налил в свой бокал коричневую жидкость. — Прости, что не приехал, но, откровенно говоря, домашние праздники — удел молодых. Становясь старше, получаешь привилегию отказываться от участия в определенных мероприятиях. Можешь представить меня за игрой в шарады после ужина?

Наступил подходящий момент, но Роберт все еще колебался. Он даже не был уверен, что пришел поговорить именно о соблазнительной Ребекке.

— Было довольно весело, — небрежно ответил он, но не сумел обмануть сэра Джона.

— Правда? — Его собеседник приподнял брови. С явным удовольствием он отпил из бокала, и Роберт поморщился. Он вспомнил, как чуть не подавился этим напитком, когда сэр Джон угостил его.

— Брианна по-настоящему впервые исполняла роль хозяйки и блестяще справилась. Бабушка ей помогала и, уверен, сама очень радовалась. Она притворялась строгой, но я все время видел блеск в ее глазах.

— Твоя бабушка всегда была образцом во всех смыслах: царственная и в то же время радушная. Помню, когда твой отец и я были мальчишками, она могла нагнать на нас страху одним только взглядом, но если мы попадали в беду, то первая бросалась нас защищать. Даже твой дед считался с ее мнением. Их брак сложился удачно — довольно редкое явление в обществе, где многие предпочитают истинным чувствам родословную и богатство.

Брак…

Кажется, это слово прямо-таки преследовало его. Роберт кивнул:

— Да, я знаю.

— И твоим родителям тоже повезло в этом отношении. Их брак был по расчету, но жили они душа в душу. Зачем я тебе об этом говорю?

Роберт заерзал в кресле.

— Я помню. А теперь у Колтона и его молодой жены тоже…